– Я его как человека почти совсем не знаю. Как он мне может нравиться или нет? Как герцогу я ему благодарна за все, что он сделал для меня и для отца. А если он и дальше будет так прятаться от тех, кто вызывает в нем чувства, но не выказывает в ответ своих, то рано или поздно столкнется с какой-нибудь стервой, которая его раскусит и использует в своих интересах. Но мне все это неинтересно. Я на его внимание не претендую, а вскоре с отцом вообще отсюда уеду. Может быть, тогда все вернется к тому, что было до нашего появления.

– Иногда твой ум меня поражает. Если не видеть твоего лица, можно подумать, что говорит женщина в летах, а не четырнадцатилетняя девушка.

– Мне почти четырнадцать с половиной!

– А иногда, вот как сейчас, ты рассуждаешь как ребенок. В реке нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Поверь мне, ничего не вернется.

– Давайте возвращаться, а то я что-то замерзла. Спасибо за разъяснение, но понимание происходящего не добавило мне счастья.

– А я тебе счастья не обещал. За счастье человек должен бороться сам. А знание причин и мотивов поступков людей, от которых ты зависишь, может и не добавить счастья, но бывает очень полезным.

После злосчастной охоты отношения с Лани заметно улучшились. Она охотно общалась с Альдой, время от времени забегала к ней поболтать или повозиться с Алексом, даже опять приглашала к себе. Но этим приглашением Альда воспользовалась только один раз, когда зашла взять почитать книгу. Сегодня книга была дочитана, и девушка решила ее вернуть. Был уже поздний вечер, но Альда знала, что герцогиня ложится поздно.

Еще только свернув в ту часть замка, которую занимали герцог и его сестра, девушка услышала необычную чарующую музыку, и мужской голос, который пел под нее песню на незнакомом языке. Альда подошла ближе к покоям герцога, чтобы лучше слышать, и застыла, долго слушая и музыку, и певца. Сколько песен герцога она тогда прослушала, девушка потом так и не могла вспомнить. Хорошо еще, что за все то время, пока она столбом стояла в коридоре, никто не прошел мимо. Когда все закончилось, она развернулась и пошла к себе. В душе почему-то осталось щемящее чувство тоски и ощущение потери чего-то важного и дорогого.

– Этот герцог, наверное, просто колдун, – думала она. – И песни у него такие же. Ну не любит она его. Тогда почему все с ним связанное так сильно ее задевает и мешает спокойно жить? Нет, отсюда нужно уезжать, и побыстрей, тем более что отец уже ходит по лазарету почти нормально и на днях хотел переехать в свою комнату. А по утрам уже слегка подмораживало, так что и дорога не должна быть такой трудной.

На следующий день Лани выглядела грустной и на вопрос Альды в чем дело ответила:

– Брат выйдет в поход уже через несколько дней. И это не на день-два, а надолго. Сатхемцы здорово воюют, так что все может случиться. А я его смерти просто не переживу.

– Зачем себя расстраивать заранее? Когда твой брат воевал с мятежниками, он их победил так быстро малыми силами, что у нас многие в такое просто не поверили. Я говорила с Арденом, который рассказывал о своем полке и обо всей армии в целом. По его словам, теперешняя армия по своим возможностям многократно превосходит ту, что была тогда. А врать мне ему никакого смысла не было.

– Может быть и так, – вздохнула Лани. – Но мне все равно за него страшно.

– Я с отцом и Алексом тоже через два-три дня уеду.

– Тебе-то куда так спешить? И отец еще не долечился, и на дорогах грязь еще не промерзла. Тебя отсюда гонят? Или мы чем обидели? Или ты, как и мой брат, считаешь, что бегство отсюда может что-то решить?

– Это ты о чем? – стараясь не смотреть на сестру герцога, спросила Альда.

– Сама знаешь о чем! Вы меня все еще считаете ребенком, а сами что творите? Хотя, если так хочешь уехать, насильно тебя никто держать не будет.

На следующий день после этого разговора отец покинул лазарет и почти самостоятельно в сопровождении дочери перебрался в свою комнату. Помощь ему потребовалась только для того, чтобы подняться по лестнице.

– Ничего, – слегка задыхаясь после подъема, сказал Буше. – Еще пару дней, и я тут буду козлом скакать.

Комната отцу очень понравилась.

– Даже жаль, что и пожить-то в ней толком не придется.

Вечером к нему неожиданно зашел сам герцог.

– Вижу, что вы устроились, – сказал он. – И уже почти поправились. Когда собираетесь в путь?

– Я думал дня через три-четыре, но дочь торопит. Так что, наверное, послезавтра после завтрака и поедем.

– Ну что же, через пару дней после вас выйдем и мы. Вам приготовят экипаж, и барон Лишней обеспечит охраной. Когда обустроитесь и поправитесь окончательно, я серьезно рассчитываю на вашу помощь в деле подготовки своих людей.

– Приложу все усилия, милорд.

Герцог кивнул, попрощался и ушел.

Наутро отец самостоятельно добрался до трапезного зала и завтракал рядом с дочерью и Алексом. Но подобные походы с преодолением лестницы были ему пока в тягость, так что обедал он в своей комнате.