Парни встают и движутся в мою сторону. Что-то мне некомфортно, чувствую себя мышью перед двумя разъяренными тиграми. Тигры на мышей не охотятся? А если год голодный или мышь очень навязчивая? Они синхронно приземлились за мой стол и продолжили молча меня разглядывать.

– Хорошее вино, - сообщила я, не зная, как нарушить затянувшееся молчание. Дима никак не отреагировал на мои слова, будто и не слышал. А вот Тихомиров, перевел взгляд на бокал, а когда вернулся к моему лицу, я еле сдержала писк: если он меня сейчас не разорвет прямо здесь... нет, никаких если, разорвет, как пить дать.

Я резко вскакиваю и почти бегом бросаюсь к выходу. Мое место ближе к двери, а им еще и расплачиваться за мое вино. Есть, пусть и небольшой, но шанс. Почти успела остановить такси, когда услышала за спиной грозное: 'Куда?!'. А они ведь даже не спешат, уверенные в том, что мне никуда не деться.

– Ник, успокойся, давай поговорим, - подняв руки в жесте примирения, миролюбиво попросил Дима.

– Я его боюсь!
– ткнула пальцем в сторону брюнета, отходя от него подальше.

– Ты меня боишься? Правильно делаешь! Ты знаешь, сколько времени я тебя разыскивал?
– вдруг заорал он.

– Мы тебя разыскивали, - поправил Гошан, вытаскивая меня из-за своей спины, где я пыталась спрятаться.
– Мы поговорим спокойно, - уже в сторону брата добавил он и повел меня к ближайшей лавочке.

Я подумала, что иду, как под конвоем: впереди Димка, сзади, на том же расстоянии от меня Кот. Шаг вправо, шаг влево и расстрел. А жить так хочется... Войдя в роль, посмотрела с тоской на голубое небо, мало ли, вдруг, в последний раз.

– Почему мы тебя не нашли? Мы все ВУЗы прочесали по всем городам, начиная от Владика и назад до самого Солнечнореченска.
– Сев рядом со мной на лавочку, спросил Дима.

– Вот это и называется косность мышления, - поддела я.
– В твои-то годы! С чего вы взяли, что меня примут в универ снова, еще и жильем обеспечат? Жизни вы не знаете.

– Ты с ней близко познакомилась?
– взвился Кот.

– Немножко познакомилась. Я в поселке живу, в школе работаю.

– И как там, в поселке?
– не успокаивался Тихомиров.
– Жизнь прекрасна и удивительна?

– О, да! Приеду - посажу картоху, - продемонстрировала я свое приобщение к сельской жизни.

– А теперь расскажи, зачем тебе это?
– остановил нашу милую беседу Дима.
– Приключений захотелось? Если тебя так от нас воротит, сказала бы, ты же знала, что мы сделаем все, что ты захочешь.

– Я просила оставить меня в покое...

– Просила и хотела - не одно и то же, - да, Кота так просто не остановишь.

– Я знала, что если останусь, соглашусь на что угодно, чтобы быть с вами. Рано или поздно, но соглашусь. А есть вещи, способные убить все. То, что вы предложили - отношения нежизнеспособные. Вы бы возненавидели и меня, и друг друга. Или стали бы меня презирать. Не хочу так. Хочу, чтобы в моей жизни осталось что-то хорошее. Хотя бы в памяти... Я пойду, ладно... мне надо.

И, не останавливаемая ни одним из них, встала и пошла в ту сторону, где, по моим предположениям расположен дом отца. Только не оборачиваться, а вот плакать можно, и плевать, что это видят все прохожие. Да, тот студент был прав - полное излечение невозможно.

На послезавтра у меня билет домой. Домой? А где мой дом? С мамой и Женей? Господь упаси! В Долгодеревенском? Невзирая на всю мою любовь к ученикам и гордость за них, я до сих пор чувствую себя там так, будто это - транзитная остановка. Неизвестно, как долго она продлится, но... Дома я чувствовала себя несколько дней за последние много лет, когда жила у Тихомирова. Идиотизм. Полный идиотизм! Девочка, пора расставаться с иллюзиями, ты уже выросла.

– Дочь?

– Да, папуль, - улыбаюсь я, не поворачиваясь на голос. Хорошо-то как у папы! Жаль, пришла пора и честь знать.

– Может, еще побудешь?
– с надеждой спрашивает он, и я понимаю, не из вежливости спрашивает, не для того, чтобы услышать отказ и вздохнуть с облегчением.

– Не могу, ты же знаешь. Это - первый мой выпуск, хочу их увидеть, попрощаться. Я на свой выпускной так не хотела. И обещала, что вернусь. Не могу. Надо было закончить все дела, потом ехать. Хотя, так лучше - не успела вам надоесть.