Обеспокоенный подобными заявлениями, львовский раввин Иехезкель Левин обратился за помощью к главе греко-католической церкви митрополиту А. Шептицкому. Тот заявил в ответ, что "Украинская держава не допустит пролития крови невинных", и предложил раввину убежище в своей резиденции. Левин отказался, вышел на улицу – его схватили, отвели в тюрьму, и домой он уже не вернулся. А через несколько дней Мельник, один из лидеров ОУН, выпустил воззвание "К украинскому народу", в котором провозгласил: "Смерть жидовским прихвостням, коммунобольшевикам!"

Призывы такого рода способствовали усилению погромных настроений на Украине. Во Львове местное население устроило с 25 по 27 июля трехдневное побоище под названием "Дни Петлюры", уничтожив более 2000 евреев, – это была месть за убийство атамана С. Петлюры в 1926 году. "Выплеснулись низменные страсти, не знающая предела ненависть, желание "отомстить" евреям за "тяжкую жизнь"… Каждый третий еврей объявлялся коммунистом, каждый второй был богачом, который "пил их кровь"… А Бог скрылся в облаках, и земля осталась без милосердия, без благословения, покрылась кровью и слезами…"

Украинские националисты рассчитывали, что немцы оценят их участие в антисоветской борьбе и позволят создать самостоятельное государство, но действительность оказалась иной. В Берлине не поощряли националистические намерения – это противоречило планам создания Великой Германии, а потому вскоре арестовали Бандеру и прочих лидеров ОУН, даже расстреляли журналистов киевской газеты за пропаганду украинской государственности. Вскоре немцы включили Западную Украину в состав Генерал- губернаторства, которое существовало на территории Польши, а южные районы передали Румынии, отторгнув плодородные украинские земли. После этого бандеровцы перешли к подпольным методам борьбы; это повлияло на их отношение к евреям, и весной 1942 года конференция сторонников Бандеры признала " нецелесообразным в данный момент принимать участие в антижидовских акциях, чтобы не стать слепым оружием в чужих руках".

На территории Западной Украины действовали отряды Украинской повстанческой армии (УПА), бойцы которой не разбирались в политических намерениях своих лидеров и на практике исполняли лозунг: "Бей жида, ляха (поляка), кацапа (москаля) и немца!" А сторонники Мельника распевали популярную песню: "Смерть! Смерть ляхам! Смерть! Смерть московско-жидовской коммуне! В кровавый бой ОУН нас поведет…"

В 1943 году началось наступление Красной армии, и в листовках украинского подполья появился иной призыв: "Немцы – наши временные противники; они как пришли, так и уйдут отсюда. Поэтому отныне необходимо обратить наши основные силы на борьбу с Советами", чтобы "очистить леса и деревни от чуждых элементов". Теперь "чуждыми элементами" стали советские партизаны, поляки и конечно же евреи. Порой украинцы уговаривали евреев-врачей, слесарей, механиков, прочих специалистов присоединиться к их отрядам, обещая защиту от немцев, но при подходе Красной армии их уничтожали. Убивали и советских военнопленных, прятавшихся по селам, чтобы они не вступили в "красные" партизанские отряды.

В августе 1943 года Чрезвычайный съезд сторонников Бандеры провозгласил: "Не дадим себя вырезать на еврейский манер" и признал право евреев на существование среди других народов Украины, – но к тому времени почти все украинские евреи были уже уничтожены.

В лесах Западной Украины и Западной Белоруссии началась гражданская война, во время которой каждый выступал против каждого. Отряды Украинской повстанческой армии воевали не только с немцами, но также с советскими и польскими партизанами; известно немало случаев, когда бойцы УПА нападали на партизан-евреев и на жителей семейных лагерей. Партизаны-поляки Армии Людовой придерживались просоветской ориентации; партизанские отряды Армии Крайовой, подчиняясь польскому правительству в Лондоне, сражались с немцами, украинцами и "красными" партизанами. Поляки без особых симпатий относились к евреям, считая их сторонниками Москвы, отнимали у них продовольствие и оружие; однажды они напали на двенадцать евреев из отряда Ш. Зорина – в живых остался только один‚ притворившийся мертвым.

Перед неминуемым отступлением немецких войск бойцы УПА и отрядов Армии Крайовой старались установить контроль над обширными территориями; одни из них надеялись, что эти земли отойдут в будущем к украинскому государству, а другие – к польскому. В лесах и деревнях шла ожесточенная борьба между украинцами и поляками, и если одна из сторон сжигала деревню своих противников и уничтожала ее жителей, то назавтра другая сторона уничтожала жителей другой деревни и убивала в лесах уцелевших беженцев. Их жертвами становились в основном украинские и польские крестьяне; порой поляки объединялись с советскими партизанами, объединялись они и с евреями, спасаясь от неминуемого уничтожения.

Мейлах Бакальчук-Фелин (Западная Белоруссия):

"В польскую деревню Загостье ночью ворвались бандеровцы и вырезали всё население. На следующий день мы вошли в эту деревню и обнаружили в домах изрубленные и искромсанные тела мужчин, женщин и детей… В лесу скрывалась в землянке большая группа евреев, свыше тридцати человек… Бандеровцы обнаружили укрытие и ликвидировали всю группу, применяя истязания и пытки. Только некоторым евреям удалось бежать к нам… К нам же хлынули из хуторов и деревень поляки и партизанские семьи…

Мы напали внезапно. Многие из бандеровцев были мертвецки пьяны… Десятками падали они от партизанских пуль. Некоторые попали живыми в наши руки Их загнали в болота, где они погибли в трясине… Когда рассвело, мы обнаружили погибших евреев из семейного лагеря. Тела их были искромсаны. В разных местах разбросаны руки и ноги. У некоторых вороны успели выклевать глаза… дикие кабаны изгрызли их тела…"

8

Львовская область:

"Я, Перлин Матвей Григорьевич, разведчик Красной армии, случайно наткнулся в лесу на две землянки, где жили восемьдесят евреев. Здесь были и семидесятипятилетние старухи, и молодые парни, и девушки, и дети – самому меньшему было три года… Эти люди прожили в лесных норах шестнадцать месяцев, скрываясь от преследования. Их было больше, но осталось восемьдесят…