По существу, эти люди заявляли: «Да, Иисус умер за наши грехи. Но наша вера в то, что Он совершил на кресте, не дает нам полного спасения. Мы все еще должны соблюдать закон - делать все, что мы можем, чтобы содействовать нашему спасению, соблюдая правила и предписания, данные нам Моисеем, и обряд обрезания является частью этого».

Апостол Павел был вне себя от этой доктрины. Он рассматривал ее как смертоносную смесь, и смело выступал против нее. Он сказал Иерусалимским лидерам: «Ваши правила и предписания больше не имеют никакой ценности; крест Христов совершенно упразднил их».

Это твердое убеждение Павла явственно просматривается во многих из его посланий к первым церквам. Он писал: «Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (Еф. 2:15). «Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрогивайся», - что все истлевает от употребления, - по заповедям и учению человеческому?» (Кол. 2:20-22). «Истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (ст.14).

Читая сегодня эти места Писания, скоро становится ясно, что всякий обращенный иудей хорошо понимал, что имел в виду Павел. Он ясно говорит им: «Все, что вы считаете вашим вкладом в свое спасение, помимо крови Иисуса Христа, не имеет никакого значения. Все ваши дела плоти пусты, тщетны, мертвы. Иисус пригвоздил все это ко кресту».

Можете представить, насколько оскорбительны были слова Павла для этих старающихся, изнемогающих под бременем верующих иудеев. Вся их жизнь прошла в безотрадной борьбе с законом, стараясь заслужить Божье благоволение. Они старательно соблюдали ритуальные омовения рук и кухонной утвари. В субботу они путешествовали только на расстояния, не превышающие предписанных законом. Они были убеждены, что никогда не прикоснутся и не пожмут руку язычнику, или хотя бы позволят себе махнуть своей одеждой в сторону тех, кто не является иудеем. Они повторяли длинные, утомительные молитвы, часами монотонно повторяя одно и то же, и проводили много времени, изучая закон под руководством книжников и фарисеев. Каждый вечер они подводили духовные итоги своих дел, и повергались в уныние, когда обнаруживали, что нарушили хоть малейшую йоту или черту закона. Они жили с ощущением огромной вины и осуждения, потому что их совесть осуждала их за неудачи.

Эти люди проводили всю свою жизнь, пытаясь заработать свое спасение, а теперь Павел говорит им, что все эти годы труда были напрасными. Я могу представить, как эти священники возражают Павлу: «Как ты смеешь говорить нам такое? Ты что, в самом деле, думаешь забрать у нас эти годы борьбы, мучений и усилий? Разве мы должны так сразу отказаться от нашей надежды на обрезание, после стольких лет веры в то, что этот знак на нашей плоти запечатлевает принятие нас Богом? Как может этот древний обряд, данный нам Моисеем, вдруг стать ненужным? Все, что ты говоришь, является оскорбительным для нас».

Но это и есть соблазн креста. Он говорит: «У вас нет ни сил, ни средств, чтобы заслужить Божье благоволение, но вы можете прийти в покаянии к законченному делу Иисуса и верить. В вашей плоти нет ничего доброго - ничего, что вы могли бы предложить от себя Господу. Всякая праведность, которой, по вашему мнению, вы достигли, является грязными рубищами в Его очах, согласно Его Слову».

Некоторые иудеи распространяли слухи о том, что Павел сам проповедовал доктринальную смесь.

Вскоре сам Павел подвергся обвинению в проповедовании смешанной веры в Христа и обрезание, как необходимые компоненты спасения. Но Павел быстро пресек эти слухи. Он писал: «За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн креста прекратился бы» (Гал.5:и).

Павел говорит: «Погодите минутку. Все вы знаете, что я проповедую веру во Христа, как единственный путь к спасению, и все знают, каким соблазном является это для вас. Вас оскорбляет, что крест покончил со всеми вашими плотскими усилиями, законническими правилами и постановлениями, и это является той самой причиной, по которой вы преследуете меня.

Если бы я проповедовал ваше смешанное евангелие, вы бы принимали меня. Вы бы даже рукоплескали мне за то, что я удалил ту часть моей проповеди, которая была столь оскорбительна для вас. Но если дело обстоит так, то почему я все еще подвергаюсь гонениям с вашей стороны? Если я запятнал компромиссом свою позицию против ваших мертвых дел плоти, то почему вы все еще так сражаетесь со мной? Почему обрезанные все еще настроены так враждебно в отношении меня? Вы хорошо знаете мою проповедь, братия: наше спасение не от дел, но единственно по вере во Христа».

Сегодня великое множество христиан, включая многих служителей, все еще не рассталось со своими законническими взглядами. Действительно, в каждом крупном городе Америки и во всем мире различные деноминации придерживаются различных стандартов Евангелия. Каждый заявляет, что существуют определенные условия, чтобы быть принятым Богом, включая всякого рода человеческие установления. Но эти стандарты исходят от того же самого мертвого, исходящего от человека, отношения, о котором предостерегал Павел колоссян: «Не прикасайся к тому, не вкушай этого, не носи неподобающей прически или одежды, и т.д., и т.п.».

Конечно, я верю в высокие стандарты для христиан, включающие приличное одеяние, святую жизнь и отделение от мира. Но Боже сохрани нас от малейшего намека на то, чтобы мы учили, что соблюдение чего-либо из этого является заслугой пред Господом. Ничто из этого никогда не может сделать нас приемлемыми в Его очах.

Многие верующие продолжают оставаться в плену у некоторых доктрин в отношении дел, которые, по их мнению, делают их святыми. Они просто не хотят верить, что все их многолетние жертвы напрасны. Поэтому, когда они слышат весть о кресте - что никакие человеческие старания или дела не могут нас спасти и единственной гарантией нашего спасения является благодать Христова - они оскорбляются. Они кричат, как обращенные иудеи первого столетия: «Вы проповедуете вседозволенность! Вы отвергаете святость!».