Влюбленные
Элеонора Мандалян
Наступало очередное утро. Большой зеленовато-сиреневый диск медленно выплывал из-за горизонта, растворяя в холодных призрачных лучах ночную тьму. Они проснулись.
– Доброе утро.
– Доброе, как всегда.
– Как ты думаешь, сегодня будет ветер?
– Хорошо бы.
Диск на горизонте постепенно белел, высветляя терявшиеся во мгле дали. Абсолютная тишина и незыблемость покоя угнетали.
– Будет жарко.
– Пусть... Ты любишь меня?
– Люблю. Ты же знаешь. Кого мне еще любить. На этом пригорке только ты и я.
И правда, любить им больше некого. Другие далеко от них, или они далеко от других.
– А ветра все нет.
– Жаль.
Стало совсем светло. Но ничего не изменилось вокруг. То же застывшее безмолвие.
– Каким нестерпимо длинным будет этот день.
– А разве прошедший день был короче?
Они помолчали. Возможно даже успели вздремнуть, погрузившись в ленивое бездумье. Но ненадолго.
– Неужели и сегодня ничего не произойдет?
– То, что должно произойти, произойдет очень нескоро. Нас тогда уже не будет на свете.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. У меня есть Память Будущего.
– А почему у меня ее нет?
– Зато у тебя есть Память Прошлого.
– Это неинтересно. Так что же произойдет, когда нас уже не будет?
– Прилетят ОНИ...
– Кто?
– Те, кого мы не дождемся.
– Ну и какими же они будут?
– Подвижными.
– Ах!.. А еще?
– Маленькими?
– Еще!
– Шумными.
– Еще!
– Суетливыми. Любопытными. Очень умными и... злыми.
– Еше. Еще!
– Больше ничего не знаю.
Белый диск у противоположной кромки горизонта снова начал зеленеть и деформироваться, будто протискивался в щель между небом и землей. Стало жарко и душно. Но жажды они не испытывали. Потому что поблизости протекал ручей. Они давно привыкли к его соседству. С самого детства. И даже иногда ловили в нем свое отражение. Но не осознавали, что видят самих себя.
– А ветра все нет.
– Я люблю тебя.
– А я тебя.
– Потому что любить больше некого?
– Нет. Не потому.
– Тогда почему ты меня любишь?
– Мы говорили об этом бесчисленное множество раз.
– Потому что говорить больше не о чем.
– Мы росли вместе. Ты поддерживаешь меня. Мы можем ласкать друг друга... иногда.
– Я знаю.
– И еще... ты красивее всех.
– Повтори.
– Красивее всех.
– Ты тоже. Это оттого, что рядом ручей.
– Ну где же, где он? Почему медлит?
– Возможно он прилетит, когда спустится ночь.
Они снова надолго умолкли в терпеливом ожидании. Утолили жажду и подкрепились. Тишину нарушало лишь монотонное, еле слышное журчание ручья. Они так к нему привыкли, что давно перестали замечать. Сегодня, как и вчера, как и годы назад, ничего не происходило. Если бы они не переговаривались время от времени, день показался бы им еще более длинным и утомительным. И они снова зашептались.
– Уже вечер, а ветра все нет.
– Он скоро будет здесь.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую.
– Кажется, и я тоже. Скорей бы! Я снова буду ласкать тебя.
– А я тебя.
– Когда настанет ночь, ты мне покажешь ее?
– Покажу.
– И все расскажешь?
– Обязательно.
– И будешь рассказывать каждую ночь.