– Рабов, как правило, обезглавливали, слуг же хоронили целиком, чтобы они могли прислуживать своему господину в загробном мире, – вещал он в гробнице Тутанхамона. – Вот за этой стеной было обнаружено всего 30 обезглавленных рабов...

Недослушав его, туристы спешили назад, к далекому выходу. Здесь, глубоко под землей, трудно дышалось. Клара последовала было за ними, но не обнаружив рядом Гроссе, вернулась.

Она нашла его перед стеной центральной камеры, сосредоточенно изучавшим сцены бальзамирования.

– Не мешай мне, – предостерег он Клару, не отрывая взгляда от фрески. – Поднимайся с группой наверх. Я догоню.

Недовольный и разочарованный, Гроссе присоединился к ней уже в гробнице Рамсеса VI. Клара догадалась, что он никак не может найти ответы на мучающие его вопросы.

– ...Здесь было найдено 80 обезглавленных рабов, – хладнокровно сообщал Ахмед. – А вот в гробнице Сети I все 150.

По-видимому число приносимых в жертву свидетельствовало о степени могущества и богатства данного фараона, что и стремился подчеркнуть гид.

– Сколько же можно! Боже мой, сколько можно!– не выдержала Клара.

– Ти-ше, – зашипел на нее Гроссе. – Не устраивай истерик.

Но она уже не могла остановиться, несмотря на удивленные взгляды, устремленные на нее.

– Эти кровожадные мумии и их боги-могильщики. Они повсюду преследуют меня. Не могу больше! Не хочу!... – Ее передернуло. – Скажите, "таинственный" ритуал мумифицирования! Ряженые "египетские боги" превращали своих высокородных покойников в фаршированные куклы. Сначала они измывались над ними, выковыривая мозги из ноздрей, глазниц или ушей, выдергивая внутренности и раскладывая их по разным посудинам, срезая ступни, разверзая рот и прочее. Потом заливали и запихивали в опустошенное тело и череп всякую гадость. Нашпиговывали их тряпками, смоченными в горячей смоле или битуме, и даже проталкивали эти тряпки под кожу. Недавно в животе одной мумии нашли разрозненные листки какой-то очень древней пьесы, считавшейся безвозвратно утерянной. По-моему, все это просто омерзительно. Мы пересекли пол земного шара, прилетели в другую страну, в другую культуру. Мы приехали развлекаться и отдыхать. Но и здесь, куда бы мы не пошли, одни лишь смерть, насилие, убийство.

Сомкнув железные пальцы на ее предплечье – будто наручник защелкнув, Гроссе почти насильно увлекал Клару по коридору к выходу, размышляя по дороге, что с ней делать, как ее усмирить. Длинный путь наверх дал ему время успокоиться.

– Что за нелепые выпады ты себе позволяешь на людях? – заговорил он тоном психиатра, прислонив ее к скале. – Смерть – явление закономерное. Естественное. Она неотделима от жизни, как ее логическое завершение.

– Даже если речь идет о сотнях обезглавленных трудяг, виновных лишь в том, что знали тайны ими же созданных гробниц?

– Разве этого мало? – искренне удивился Гроссе. – Или мотивация кажется тебе недостаточной? Смерть, как жертвоприношние во имя сохранения тайны. Как видишь, раньше это считалось явлением вполне закономерным. Я бы например чувствовал себя куда спокойнее и увереннее, если бы мне удалось избавиться от строителей моей Подземной клиники. Но, увы, я не фараон. Да и времена не те. Вся история развития человеческого сообщества буквально нашпигована подобными актами насилия, от древнего мира до наших дней, от частных случаев до массовых уничтожений людей – сотнями, тысячами, миллионами.

– Иногда мне кажется, Эрих, что в истории ты ищешь оправдание себе, своей жестокости и эгоизму. Не для того ли ты привез меня сюда – в страну гробниц, всесильных тиранов и их истлевающих мумий?

– Ты дура, Клара. Неблагодарная дура. Я не нуждаюсь в самооправ-дании, поскольку ни в чем себя не виню. Запомни это.

Чтобы вывести Гроссе из мрачной молчаливости, уже на обратном пути она спросила:

– Сколько времени требовалось на весь процесс бальзамирования?

– Сорок дней. И тридцать на пеленание мумии, – не задумываясь, ответил он. – Это очень сложный и трудоемкий процесс, требующий огромного мастерства.

– И что же, он так и остается неразгаданным?

Гроссе тотчас оживился. Существовало всего несколько тем, которые включали его мозг и эмоции мгновенно – мечты о славе и известности, идеи нацизма, хирургия и все, что так или иначе было связано с проблемами бессмертия.

– В 1994 году я, к сожалению слишком поздно, узнал об уникальном эксперименте, который осуществили в Университете Военно-медицинской школы Балтимора два американских ученых, Ронн Вэйд и Боб Бриер. Они полностью воспроизвели весь процесс бальзамирования и пеленания мумии на специально отобранном для этой цели трупе пожилого мужчины – представляешь, впервые за последние 2000 лет. Все, что было необходимо для данного ритуала, они привезли из Египта: льняные полотна; сухую концентрированную нильскую соль для обезвоживания тканей – 600 фунтов окиси натрия; пять видов масел: ладан , мирру, пальмовое, лотоса и кедровое; пальмовое вино, природные смолы. Руководствуясь записями Геродота, сделанными две с половиной тысячи лет назад, они за 35 дней успешно справились с этой задачей и, назвав свою мумию Mumab, выставили ее на всеобщее обозрение в сан-диегском Музее Человека. Пока живы Ронн и Боб, они будут сами наблюдать за нею, обеспечивая все необходимые условия для ее содержания и сохранности. В дальнейшем о ней будут заботиться, если пожелают конечно, следующие поколения.

– Ну вот и прекрасно. Значит тайна раскрыта и уже добрую дюжину лет "прописана" у нас, в Штатах. Тогда в чем же твоя проблема?

– Проблема есть. И немалая. Древние египтяне и их американские последователи стремились сохранить навечно мертвое тело. Забавный парадокс, не правда ли? Я же ищу, как ты знаешь, пути сохранения тела до того, как им завладеет Смерть.

– А тебе не кажется, что ты не там ищешь? При чем тут мумии? Ведь они уже мертвы.

– Эти мумии, нарушая законы Природы, сохраняются тысячелетиями. Древние бальзаматоры знали, как предотвратить разложение тканей с помощью специально подобранных натуральных веществ, вызывающих коагуляцию белковых молекул. Но если можно законсервировать мертвое тело, значит аналогичными методами можно остановить процесс дряхления в живом организме.