Меир. Ты надеешься на чудо, Рабби?

Акива. Я всегда на него надеюсь.

Слышен негромкий скрип и шуршание.

Меир. Что это?

Акива. Мышь, наверное. Наш самый преданный читатель. Она знает все свитки назубок.

Меир. Это точно мышь?

Акива. А ты думаешь, тут резвятся демоны? Если так, посмотри хорошенько, нет ли на полу рассыпанной золы, следов птичьих лап, кошачьего помета? Это все следы демонских бесчинств. Смотри, будь осторожен, демоны коварны, они могут заманивать человека в ловушку!

Меир. Бог с тобой, Рабби! Какие демоны? Я никогда не верил в эти россказни.

Акива. Может быть, напрасно не верил? Какая насыщенная жизнь у тех, кто верит в демонов и прочую нечисть! Весь мир для них полон опасностей, за каждым углом их подстерегают добрые и злые духи, они всегда во всеоружии, всегда готовы воевать с демонами и обратить их в бегство!

Меир. Дались тебе эти демоны!

Акива. Если бы ты знал, как нелегко они мне дались! Послушай историю из моего детства. В соседнем с нами городке жил знаменитый Рабби Зеэв. Он славился умением изгонять демонов отовсюду. Демонов вокруг водилось множество, но особенно досаждал людям один. Он селился в источнике, из которого вся деревня брала воду. Каждый год крестьяне отправлялись к Рабби Зеэву и жаловались на злобного сына тьмы. Он то пугал детей, то приставал к девицам, то похищал овец. Рабби сутки постился, читал специальные молитвы и утром шел к источнику, где подвергал демона бичеванию. Он бил по воде кнутом, ремнем, палкой. Вместе с ним демона самозабвенно колотила вся деревня. Брызги летели во все стороны. Все потом говорили, что слышали вопли и причитания демона и видели, как вода краснеет от его крови. Я ходил вместе со всеми каждый год, но ничего не видел и не слышал. Получалось, я был не такой, как все! Я никому не говорил, это была моя тайна. Чего я только не передумал! Сначала я полагал, что я — дурак, потом стал считать глупцами своих односельчан, но так и не мог понять, в чем дело. Лишь позже мне открылась истина: просто в моем мире демонов нет! Я легко обхожусь без них, а для других людей они необходимы. Значит, для них демоны существуют!

Меир. По-моему, вера в демонов происходит от глупости.

Акива. Глупость, Меир, это ведь не отсутствие ума, это такой ум. Есть много разновидностей ума и все они по-разному придумывают и сочиняют. Кто-то из греков сказал, что каждый человек живет в мире своих представлений. Мне об этом рассказал мой бывший друг и твой учитель Элиша.

Меир. Друг бывший, а учитель нынешний?

Акива. Учитель, как родитель. Забыть учителя — все равно, что забыть отца. Твой учитель Элиша — человек исключительно сильного ума. Может быть, слишком сильного, чтобы его можно было вынести. От подобного ума, наверное, один шаг до безумия. О таком говорят: от избытка масла гаснет лампада.

Меир. Ты скорбишь о его отступничестве?

Акива. Очень. Мне его не хватает.

Меир. Вы же с ним были в Пардэсе?

Акива. Да. С нами там были еще двое.

Меир. Рабби, а что там было?

Акива. Элиша не рассказывал тебе?

Меир. Никогда. Всегда отшучивался.

Акива. Ну, тогда и я не буду.

Меир. Ну, скажи хотя бы, Пардэс — это рай?

Акива. Точно нет. На рай это никак не похоже.

Меир. А твое знание про Мессию — это не из Пардэса?

Акива. (Улыбается) Во многом знании много печали, так говорит царь Соломон. Зачем тебе лишняя печаль?

Меир. Ты всю жизнь учишься и учишь, и говоришь, что во многом знании много печали?

Акива. Только теперь я понимаю, насколько Соломон прав. Садись работать, Меир! Заканчивай свою речь. Ты должен разгромить меня. Не оставить от меня камня на камне! На меньшее я не согласен!

Рабби Гамалиил председательствует. Меир заканчивает читать доклад. Все напряженно слушают, только Акива сидит с отсутствующим видом.

Меир. Итак, все перечисленное позволяет со всем основанием заключить, что упомянутый человек по имени Симон Бар Косиба, он же Бар Кохба, никак не может являться Мессией, ибо не соответствует ни одному из признаков Мессии, указанному в Писании, а также признакам, перечисленным в трудах наших мудрецов, как в письменной, так и в устной традиции. На этом я заканчиваю и передаю свой труд на ваше усмотрение.

Гамалиил. Ты можешь сесть. Хочу поблагодарить тебя, рав Меир, за изумительную логику, строгость в изложении аргументов и краткость. Речь твоя вызывает в памяти слова моих великих учителей, блаженной памяти мудрецов.

Меир. (Встает и кланяется.) Благодарю тебя, Рабби, за столь высокую оценку.

Акива. Хочу напомнить тебе, Гамалиил, что по правилам дискуссии, установленными мудрецами и утвержденными мужами Великого Собрания, ты, как глава Синедриона, должен высказываться последним.

Гамалиил. (Вспыхивает) Благодарю тебя, Акива, что ты напоминаешь мне о моих обязанностях. Мне казалось, что я хорошо их знаю.

Акива. Как выясняется, недостаточно хорошо.

Меир. Акива, отец мой, прошу тебя!..

Натан. Рабби Акива прав! К чему было предварять обсуждение похвалой? Нам хотят навязать некую оценку?

Иосиф. Натан, прекрати! Рабби Гамалиил просто высказал свое суждение.