Шрифт:
11.5. Комментарий
Анализ поэтапного развития терапевтического процесса в группе III в рамках слойной модели показывает, что структура данной группы соответствует второй и третьей прослойке второго слоя. Пациенты страдали не только нарцистическими расстройствами, но и так называемым пограничным синдромом, обусловленным пограничной структурой личности1. В результате регрессии участники группы, в частности, Ингеборг, жаловавшаяся на обжорство, возвратились на оральную стадию психосексуального развития, потеряли способность контролировать свои чувства и принялись проецировать на группу расщепленные, деструктивные импульсы, не подвергшиеся психологической переработке. Бессознательно пациенты использовали друг друга. Уровень эмпатии в группе был крайне низким, о чем свидетельствовала хотя бы та бесцеремонность, с которой обсуждались сексуальные проблемы. Подверженность влечениям указывала на
118
ослабление потенциала это, что доказывали некоторые признания пациентов. Например, Ирмгард жаловался на беспомощность, Вилли сообщил о сновидении, в котором фигурировали тяжелые рюкзаки. Пациентов пугали внезапные бессознательные импульсы и ощущение зависимости, подавлявшей их волю. Достаточно вспомнить сновидение Эльке о мухе, которая ползает по женским гениталиям и старается высосать содержимое матки. Однако долгое время участники группы были не в состоянии освободиться от влияния психоаналитика и некоторых пациентов, олицетворявших собой авторитаризм. Вместе с тем группа казалась пациентам глубоким колодцем, в который можно соскользнуть, а руководитель представлялся слабовольным, безответственным и ненадежным человеком, вызывающим разочарование. Подобное отношение к психоаналитику было вполне закономерным, поскольку длительный, растянувшийся на несколько недель перерыв в терапии на первом году лечения был тяжелым переживанием для пациентов, ощутивших свою уязвимость и одиночество. Неуверенные в себе пациенты использовали друг друга в качестве инструментов для самоутверждения, поэтому многие покинули группу, спасаясь от унижений. Отнюдь не случайно состояние пациентов, покинувших группу, атмосфера в которой была столь напряженной, стабилизировалось. Ульрих снял новую квартиру, Ганс поступил в институт, Гудрун решила пройти курс индивидуального психоанализа, Эльке успешно работала, у нее появился новый друг, который понимал ее намного лучше, чем бывший муж. Марион освободилась от влияния политической организации и стала уделять больше времени учебе. Однако необходимо подчеркнуть, что пациенты смогли добиться некоторых успехов только потому, что все плохое «осталось» в группе. В связи с этим оставшиеся в группе пациенты практически потеряли возможность преодолеть
119
деструктивные импульсы или перевести их в конструктивное русло. Хорошим отношениям угрожал агрессивный настрой пациентов. В данном контексте не лишним будет вспомнить о рассказе Вилли о женщинах, которым угрожали солдаты, сами находившиеся на волосок от гибели, поскольку мальчик чуть было не расстрелял их из автомата. Доверительные отношения рано или поздно оборачивались крайним недоверием. Пациенты даже подозревали, что в помещении установлены подслушивающие устройства, что среди них есть шпион, что их могут в любой момент подвергнуть обыску. Всякий раз, когда возникало ощущение, что в группе начинают преобладать положительные тенденции, происходили события, которые подчеркивали иллюзорность подобных надежд. Зачастую в такой роли выступали сновидения, пронизанные экзистентным страхом, например: корова с ножом в голове, кошка с перерезанным горлом, нож в теле девушки. Марион подозревала, что за ней следят, и обвиняла меня в бездействии. Надо заметить, что исследованием природы подобных архаичных деструктивных сил психоанализ обязан в первую очередь Мелани Клейн2, о значительном влиянии которой на современную психологию свидетельствуют недавние работы Отто Ф. Кернберга3. Общая тенденция к разрушению формулируется в виде зависти к психоаналитику, обладающему материальными благами, знаниями, властью. Данные чувства подобны зависти младенца, который кричит в тщетной надежде привлечь к себе внимание матери. В этом контексте важное значение приобретает сновидение о женской груди, к которой присосался гигантский рот. Однако несмотря на торжество разрушительных сил и на доминирующую роль примитивных защитных механизмов, связанных с расщеплением личности на амбивалентные элементы, которые представлялись пациентам либо эксплуатирующи-
120
ми, например, муха на гениталиях, либо эксплуатируемыми, например, грудь, терзаемая гигантским ртом, некоторым участникам групповой терапии удалось осознать однобокость подобных представлений и понять, что не все в мире согласуется со словами Мефистофеля:
«Я отрицаю все — и в этом суть моя.
Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,
Годна вся эта дрянь, что на земле живет.
Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться». *
Анализ терапевтического процесса показывает, что, несмотря на значительный деструктивный потенциал группы III, ее участники смогли постепенно освободиться от этого груза, заметив, что их агрессивные нападки не уязвляют психоаналитика. Таким образом пациенты убедились, что существуют личности, способные противостоять деструктивному влиянию, и получили доказательства того, что абсолютно негативные элементы, возникшие в результате расщепления и последующей проекции, намного безобиднее, чем они себе представляли. Это позволило участникам группы осознать свои агрессивные черты и интегрировать их в собственную личность, результатом чего явилась стабильная идентичность, которой было вполне достаточно, чтобы освободиться от деструктивного влияния авторитарной личности.
* И. В. Гете. Фауст. Пер. Н. Холодковского. М., 1954, стр. 86. — Прим. переводчика.
121
12. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И ЭДИПОВ КОМПЛЕКС В ГРУППЕ
12.1. Мужчины и женщины. Взаимная помощь в половой идентификации
Когда на первом сеансе группы III Эльке рассказала о своей неспособности испытывать оргазм и поинтересовалась у других пациенток, испытывают ли они оргазм, сексуальная тема носила исключительно защитный характер. Повышенное внимание к данной проблеме должно было заглушить страх перед расщепленными, агрессивными импульсами, влияние которых на пациентов неуклонно возрастало и наиболее ярко проявилось в конце терапевтического процесса. Пациенты из группы I, за исключением господина Гетца, напротив, постоянно возвращались к инфантильным стадиям психосексуального развития. Посредством защитной реакции смещения госпожа Мюллер, испытывавшая любовь в переносе к психоаналитику, спроецировала данные чувства на господина Момберга, который, в свою очередь, проецировал нежные чувства, первоначально относившиеся к его сестре, на госпожу Шнейдер,
122
и лишь впоследствии объектом подобной проекции оказалась госпожа Мюллер. Речь идет об особом типе любви, которую индивид испытывает не к своему визави, а к личности, которую данный человек олицетворяет в контексте переноса. Такая любовь, строго говоря, является навязчивым повторением.
Психологическая переработка сексуальных переживаний в группе I не отличалась простотой, поскольку инициатива со стороны мужчин наталкивалась на нежелание женщин в чем-либо уступать сильной половине. Женщины были столь настойчивы и последовательны в своем стремлении, что мужчины, в конце концов, стали бояться их мужественности. Поступая таким образом, пациентки подавляли страх, связанный с уязвимым положением женщины в отношениях с мужчиной. В процессе психологической переработки половые конфликты прошли несколько стадий. На первой стадии женщины сумели отклонить сексуальную игру, которую навязывали им мужчины, поскольку такие отношения напоминали пациенткам изнасилование. В результате мужчины почувствовали себя так, словно их подвергли психологической кастрации. На второй стадии мужчины смогли отказаться от своей неуемной «фаллической» сексуальности, понять, что женщины нуждаются в любви и заботе, а также осознать агрессивные аспекты своих «фаллических» желаний, относящихся к анально-садистической и орально-садистической стадиям развития. Аналогичным образом женщины смогли со временем подвергнуть психологической переработке садистические аспекты своего отношения к мужчинам. Доминирующим мотивом поведения пациенток было желание отомстить пациентам за разочарования, пережитые в прошлом по вине других мужчин. На третьей стадии женщины смогли спокойно воспринимать мужчин
123
и постепенно обрели женственность, а мужчины, освободившись от кастрационной тревоги, проявили свою сексуальность. На четвертой стадии речь шла уже о плюрализме. Мужчины привыкали к особенностям женской психологии, а женщины приобщались к некоторым аспектам мужской сексуальности. Разумеется, последнее стало возможным только после того, как пациентки на предыдущей стадии обрели уверенность в собственной половой идентичности. Важную роль в этом процессе сыграл «приток» в группу зрелой, лишенной невротических черт сексуальности, который стал возможным благодаря общению с другими людьми. Например, госпожа Мюллер познакомилась с простым деревенским парнем из Баварии, которого она называла дровосеком, а госпожа Ферстер частенько встречалась с одним темпераментным югославом. Эти мужчины смогли сделать то, что было не под силу пациентам и психоаналитику. Они помогли пациенткам почувствовать себя женщинами. Кроме того, они косвенно повлияли и на пациентов. Посредством бессознательной гомосексуальной идентификации с дровосеком и югославом пациенты из группы I смогли воспитать в себе мужские черты.
Речь идет о том, что личная жизнь пациенток, протекавшая вне группы, благотворно повлияла не только на женщин, но и на мужчин, помогая первым преодолеть сексуальные проблемы посредством общения, а последним — посредством идентификации. И то и другое обогащало групповой процесс и стимулировало его развитие. Постепенно пациенты достигли генитальной стадии, подразумевающей моральную зрелость, и стали воспринимать сексуального партнера не как инструмент для удовлетворения влечений или мести, а как полноправного человека со своими потребностями, которые должны учитываться в общении с ним. Кроме того, они