Шрифт:
Впоследствии, на сто пятьдесят девятом сеансе, вспыхнул спор между Вильгельмом и Альбертом, который упрекал Вильгельма в том, что тот ждет не дождется, когда же закончится сеанс, и при этом так поспешно закуривает сигарету перед выходом, словно желает продемонстрировать всем пациентам, что не нуждается в помощи группы. Затем Мария, которая находилась на пятом месяце беременности, сказала: «Вчера я смогла нормально поесть, и меня не тошнило». В этот момент с десятиминутным опозданием появилась Гизела, облаченная в траурный черный костюм, и сообщила, что ее отец умер на днях от рака. Она рассказала о том, как ухаживала за отцом, когда он лежал в больнице, и вспомнила, как в прежние годы он разочаровывал ее тем, что часто пил, не позволял ей встречаться с друзьями и однажды подверг ее строгому допросу после того, как она отлучилась из дома. Отец ревновал мать к Гизеле, если она пыталась поговорить с дочерью по душам, поэтому Гизеле пришлось поселиться отдельно от родителей. Гизела умолкла. Кто-то из пациентов спросил Гизелу, грустно ли ей. Она ответила утвердительно. Рольф сказал, что не понимает Гизелу,
178
поскольку мечтает только об одном: чтобы его отец как можно скорее умер. Гизела возразила: «Прекрати. Смерть отца не может не опечалить. Когда умирает отец, ты чувствуешь себя очень одинокой, даже если он был не во всем справедлив. В последнее время я много думала о нем и, полагаю, могу его теперь понять. Он потерял отца,, когда был еще совсем маленьким, поэтому он так привязался к матери». В разговор вмешался Вильгельм. Он сказал, что всегда недоумевал, почему его мать вышла замуж за такого слабовольного человека, как его отец. Мария сообщила, что ее родители развелись почти сразу после свадьбы. Интерпретировать чувство неудовлетворенности некоторых пациентов своими отцами не составляло никакого труда. Речь шла о том, что психоаналитик, подобно отцу, оказался не в состоянии помочь пациентам именно в тот момент, когда они сильнее всего нуждались в помощи. Выслушав меня, Вильгельм сказал, что у него наворачиваются слезы на глаза, когда Альберт намекает на чувство вины перед отцом, которое должно мучить человека, если он испытывает такие ужасные желания, какие испытывает Рольф. Рольф обратился ко мне и упрекнул меня в том, что я с самого начала считал его случай безнадежным. Пациентки, напротив, признали, что многим обязаны групповым сеансам. Даже Гизела, которая прежде не скрывала своего равнодушного отношения к группе, заявила, что терапия ей во многом помогла, и записала мой адрес и телефонный номер. Подводя итоги терапии, можно сказать, что, несмотря на некоторую неудовлетворенность результатами лечения, пациенты приобрели в процессе общения с психоаналитиком и группой психологический опыт, который мог пригодиться им в будущем. Сознание этого облегчало пациентам расставание. Вместе с тем некоторые пациенты продолжали
179
бессознательно воспринимать психоаналитика как отца, который бросает их на произвол судьбы, и поэтому ощущали подавленность. Например, отношение Рольфа к психоаналитику было копией его проблематичного отношения к отцу. Альберт и Вильгельм намекнули Рольфу, что он страдает либо от чувства вины, либо от ненависти, поскольку не получил того, чего так страстно желал. Рольф еще не осознал, что желаемое можно обнаружить в самом себе. Так закончился последний сеанс с группой II.
16.3. Заключительный этап терапевтического процесса в группе I
Пациенты из группы I постепенно обретали самостоятельность. Господин Пашке увереннее исполнял свои профессиональные обязанности, господин Момберг успешно сдал экзамены, господин Гетц покинул группу и после окончания курса индивидуального психоанализа уволился с работы и продолжил свое образование. Господин Гартлауб не добился заметных успехов в терапии. Он объяснял это тем, что испытывал определенные трудности в общении с участниками группы. Госпожа Ферстер энергично занялась своей работой, компенсируя проблемы в отношениях с другом профессиональными достижениями. Госпожа Шлее развелась с мужем и познакомилась с другим мужчиной, который понимал ее и обращал внимание на ее чувства. Между ними сложились отношения, которые приносили госпоже Шлее большее удовлетворение, хотя и не были безоблачными. Госпожа Шнейдер переехала в другой город. Судя по всему, отношения между ней и мужем улучшились.
180
Терапевтический процесс в группе I вышел на заключительный этап с того момента, когда госпожа Мюллер сообщила, что она уволилась с работы и планирует через три месяца уехать за границу. Уравновешенный господин Пашке, который прежде олицетворял совесть группы, а теперь — критические функции это, спокойно прокомментировал ее слова: «Я думал о том, что когда-нибудь все это обязательно закончится». Госпожа Ферстер и господин Момберг поначалу отнеслись к происходящему амбивалентно. Господин Гартлауб, страдавший заиканием, выразил озабоченность по поводу того, что его сын тоже заикается. Госпожа Шлее расплакалась и принялась жаловаться на своего мужа, который хотел приобрести новый автомобиль и совершенно не интересовался ее состоянием.
На первое упоминание о предстоящем окончании терапии пациенты отреагировали по-разному. Реакция каждого участника группы соответствовала достигнутому им уровню развития терапевтического процесса. Примером этого может служить сто девяносто второй сеанс. В начале сеанса господин Момберг рассказал о воскресном пикнике с госпожой Ферстер, которая составила ему прекрасную компанию, а также о том, что ищет себе спутницу жизни. Другие пациенты также поведали о событиях, которые доставили им радость и удовольствие. Во время этой беседы госпожа Мюллер проявляла беспокойство и вдруг воскликнула: «Прекратите!» Она полагала, что истории, которые рассказывают пациенты, не имеют никакого значения. Недавно госпожа Мюллер присутствовала на заседании профсоюзного комитета фирмы, в которой она работала. На повестке дня стоял вопрос выборов правления комитета. Было очевидно, что все присутствующие боятся администрации фирмы, которая открыто проигнорировала
181
заседание. Ни один представитель администрации, кроме директора фирмы, не появился на собрании. Это произвело на госпожу Мюллер гнетущее впечатление. Выслушав ее рассказ, господин Пашке сказал, что появление директора напоминает ему визит парламентера с вражеской стороны. Госпожа Шлее добавила: «Эти люди просто глупы. Они хотят только есть и пить. Им нет дела до того, что происходит вокруг». Помолчав, госпожа Мюллер со вздохом произнесла: «Хотелось бы поменьше забот и побольше времени». Я интерпретировал ее слова следующим образом: она ищет замену группе, но натыкается на непонимание со стороны окружающих и испытывает горечь, понимая, что каждый человек заботится только о себе. Выслушав мою интерпретацию, госпожа Мюллер сказала: «Да, я почувствовала, что никто не поддерживает меня в стремлении расширить полномочия нашего комитета». Госпожа Шлее промолвила: «Тем не менее жизнь продолжается и надо надеяться на лучшее». Госпожа Мюллер воскликнула: «Нет! Надо кричать, кричать, кричать!» Воспользовавшись паузой, которая последовала за темпераментной репликой госпожи Мюллер, я поинтересовался у пациентов, как они относятся ко мне и в какой помощи они в данный момент нуждаются. Госпожа Шлее ответила: «По Вашему сочувствию видно, что Вы не капиталист». Господин Пашке сказал: «Если у человека своя маленькая фирма, то он сам себе хозяин, а на большом предприятии он незащищен». Госпожа Мюллер произнесла: «Мы добились бы многого, если бы у нас было в распоряжении еще года четыре. На все хорошее нужно время». Последовала напряженная пауза, которую прервала журналистка, госпожа Ферстер: «Я уже устала от подобных забот. С меня довольно. Я хочу просто жить». Господин Гартлауб сказал: «Я — эгоист. Я боюсь
182
близких отношений и привык думать только о себе. Поэтому я не удивляюсь тому, что не добился значительных успехов в лечении». Госпожа Ферстер заметила: «Я добилась успехов, потому что перестала себя терзать». Госпожа Мюллер сказала: «Пожалуй, я еще раз попытаюсь выступить в комитете при поддержке коллектива».
Поведение пациентов на следующем сеансе свидетельствовало о том, что они уже готовы спокойно расстаться с госпожой Мюллер. Госпожа Ферстер подвела итог обсуждения, высказав уверенность в том, что проблемы будут решены, если каждый из присутствующих приложит для этого все усилия на заключительном этапе терапии. Госпожа Шлее проявила особую заинтересованность в продолжении терапии. Несмотря на то, что госпоже Шлее предоставили на предприятии долгожданный оплачиваемый отпуск, она не хотела пропускать ни одного сеанса и выбрала для отдыха курорт неподалеку от Штутгарта. Стремясь удовлетворить пожелания пациентов, я предложил в преддверии окончания терапии устраивать групповые сеансы не один, а два раза в неделю. Участники группы сразу же согласились. В течение последующих трех месяцев никто не покинул группу. Эффективность сеансов была чрезвычайно высока. Сопротивление пошло на убыль, и пациенты смогли поделиться со всеми воспоминаниями, которые долгие годы оставались вытесненными за порог сознания. Если на начальном этапе терапии участники группы чувствовали себя неуверенно, то теперь они ощущали уверенность в собственных силах и свое превосходство над психоаналитиком. Они уже не спешили рассказывать мне обо всем, что их тревожило. Некоторые пациенты самостоятельно интерпретировали высказывания и поведение других участников группы. Они