– Знаешь, как сделать, чтобы у блондинки загорелись глаза?

Клер Паркер, которая вместе с Уиллоусом быстро шла через улицу к машине, приняли за ведущую ночных новостей на одиннадцатом канале. Уиллоуса сочли ее продюсером, или любовником, или и тем и другим вместе.

Какая–то женщина сунула ей клочок бумаги и ручку, проорала имя ведущей и попросила автограф.

Паркер лихо расписалась, пока Уиллоус возился с зажиганием. Она перекинулась с женщиной несколькими фразами и, садясь в машину, вернула бумагу, а ручку оставила себе.

Уиллоус посигналил, толпа расступилась. Ручка была шариковая, ярко–зеленая с толстой черной полосой сверху донизу.

Уиллоус спросил:

– Зажала ручку?

– Сувенир, с Бермудских островов. – Паркер повернула ручку так, чтобы Уиллоус мог прочесть надпись большими печатными буквами, полюбовался парусниками и солнцем. – Я ее достану, люди спросят, когда я там была, а я отвечу, что никогда, и посмотрю так, словно они невесть какую глупость ляпнули.

– Блеск.

– Это честная игра. Ей тоже будет что рассказать – как телевизионная стерва, у которой денег куры не клюют, заныкала ее любимую ручку. – Паркер улыбнулась. – К тому же Пучеглазый только что унес мою.

– Он известный ханыга. Я слыхал, у него полный ящик одноразовых зажигалок, – Уиллоус взглянул на часы. Десять минут второго. – Может, смотаемся куда–нибудь перекусить? И выпить пива.

– У нас впереди уйма писанины, Джек. Почему бы не заказать из конторы?

– Потому что я хочу чего–нибудь свежего и горячего.

– И кружку пива.

– И две кружки пива.

Слева была пиццерия. Паркер увидела ее на долю секунды позже, чем Уиллоус.

– Выброси из головы, Джек.

– Грибы, сладкий перец…

– Анчоусы и пиво.

– Я не ел с пяти утра. Когда я голоден, я становлюсь раздражительным. Тебе бы уже пора это знать.

– Ты не представляешь, как больно тебе отказывать, Джек.

– Отлично. Но если я начну рычать, постарайся не обижаться.

Через два квартала Уиллоус вдруг круто свернул к тротуару, притормозил рядом с ярко–красным свежевыкрашенным пожарным гидрантом.

– Отлить понадобилось? – спросила Паркер, усмехаясь своей плоской шутке.

Уиллоус опустил козырек с надписью «полицейский автомобиль».

– Тут за углом ресторан. «У Томми». Я здесь как–то обедал пару месяцев назад, отлично.

– Что это значит, три столика и стойка немыслимой длины? Уиллоус захлопнул свою дверцу, проверил.

– Если пистолет Джоуи подойдет к пулям, которыми были убиты Эмили и Черри – а я готов спорить на зеленый салат, что подойдет, – мы раскрыли два убийства и самоубийство. Неплохо для одного рабочего дня, Клер. По–моему, я достаточно убедительно говорю, чтобы даже мертвый встал и пошел.

Дюжина аргументов наконец подействовала. Паркер запомнила их на будущее и зашагала бок о бок с Уиллоусом к ресторану.

Над стеклянными дверьми ресторана распростерлась огромная, чуть ли не больше натуральной величины, корова из папье–маше. Голштинка была насажена на железный прут, но, видимо, замысливалось не истязать бедное животное, а просто удержать его на месте. Паркер внушительное чучело навело на мысль о коровьих родичах, которых постигла подобная учесть и которые теперь терпеливо ждали внутри, приняв форму котлет и бифштексов.

Уиллоус придержал перед ней дверь. Ресторан был полупуст, и им достался столик у окна.

Паркер заказала салат из шпината и воду со льдом. Уиллоус сказал:

– Пинту пива и гамбургер со швейцарским сыром, беконом и грибами. И можно ли оставить сладкий перец, а салат заменить проростками бобов?

– Это номер пятнадцатый, классбургер .

– Вот как?

Официантка улыбнулась. Ее губы были накрашены блестящей темно–красной помадой – цвета переспелого яблока. Уиллоус отвел взгляд, и Паркер точно представила, о чем он думает. Хуже всего в их работе, что она порой застает врасплох. Паркер протянула руку, мягко сжала ладонь Уиллоуса.

Это было мгновение неожиданной близости, тревожное и властное. Паркер улыбнулась Уиллоусу, Уиллоус улыбнулся в ответ. Они казались влюбленными, а может, и были ими.

Официантка ушла. С минуту оба молчали, потом Паркер спросила:

– Ну, как идет битва?

– Какая битва?

– За опеку.

Уиллоус пожал плечами.

– Ее адвокат звонит моему адвокату. Мой адвокат звонит ее адвокату. Они шепчутся, счета за междугородние разговоры накапливаются, но кто знает, о чем они беседуют.