отвернуться от меня: слуги сказали, что господа отбыли более двух часов тому назад.

Ничего не понимаю, если семейство де Обинь отбыло два часа назад, как же могла

Женевъева быть у меня всего полчаса назад. Мне показали направление, куда они

поехали и я попытался вернуть своё счастье. Для себя я решил, если я догоню

Женевъву, то немедля попрошу её руки и тогда, прощай Россия.

Однако всё было напрасно: мне не удалось настигнуть экипаж семейства де Обинь. В

этот день я видел свою невесту в последний раз, но я ещё не знал об этом.

Через два дня меня зачислили в пятую бригаду армии императора, и началась моя

новая жизнь, которая оказалась совсем не такой какой, как я её себе представлял. В

одной комнате со мной проживал юноша одних со мной лет и одних взглядов на

жизнь. Звали его Шарль де Вильмон и он являлся представителем славного

дворянского рода. Вскоре мы подружились. Начало исполняться предсказание мадам

Ленорман: я нашёл верного и преданного друга.

Времени на размышления о прошлом оставалось всё меньше и меньше: армейская

жизнь только издали кажется такой романтичной. Все «прелести» этой жизни

захватили меня и на некоторое время оторвали от грустных размышлений. Войско

Бонапарта постоянно находилось в движении. Оставалось лишь одно, следовать со

всеми в далёкую Россию. Лето 1812 года выдалось на редкость благоприятным:

редкие дожди чередовались с приятным бризом. Наше войско подошло к Неману.

Дальше, за мостом, непонятная и такая загадочная варварская страна. Я

всматриваюсь вдаль и думаю, что приготовила мне судьба там за мостом. Подъезжает

император, и отовсюду раздаются приветственные крики.

– Да здравствует император!-

– Франции виват!-

Начинается переправа и вот мы уже на вражеской территории. Мы продвигались в

глубь российской территории, а по мере продвижения стали сталкиваться с всё

большим сопротивлением русских войск и населения. В нашей бригаде появились

первые убитые и раненые. Однако господь берёг меня и моего друга Шарля. С боями

был взят Смоленск, и мы двинулись дальше, направляясь к Москве. Август

практически подходил к концу, когда наши войска остановились для принятия

решающей битвы где-то под деревушкой со смешным названием Бородино. Дни

стояли ясные и солнечные. Казалось, в такое время нужно любить, а не убивать друг

друга. В ночь с 25 на 26 августа небо разрывали малиновые всполохи. Казалось, сама

природа говорила нам, что вскоре прольётся большая кровь и многим придётся

остаться здесь, на поле битвы. Практически никто не спал. Нами овладела какая-то

неясная тревога, усиленная ожиданиями предстоящей битвы. Наступило утро 26

августа, которое изменило всю мою жизнь и показало, как была права мадам

Ленорман. В этой битве был ранен Шарль, но мне удалось разыскать его среди

раненых и убитых и вынести с поля боя в наш лазарет. Доктор посоветовал мне

увезти друга подальше от места сражения.

С трудом мне удалось достать подводу и, уложив Шарля в телегу, я сам взялся

управлять повозкой. Не учёл я одного: я не знал, куда следует ехать. Мной владела

лишь одна мысль: спасти Шарля. Наугад направив лошадей, мне удалось выехать к

какой-то деревушке, и я не знал, кого я там встречу, друзей или врагов. Впрочем,

судьба не отвернулась от нас и на сей раз. На дороге показалась девушка в сарафане.

Увидев нашу повозку, она растерялась и попыталась убежать. Мне пришлось

остановить лошадей, и я попросил девушку подойти к нам, жестами объяснив, что

мой друг ранен и нуждается в помощи. Я был поражён, услышав ответ по-

французски. Девушка согласилась нам помочь и доставить в деревню к своим

родственникам, которые бежали из Москвы, спасаясь от войск Наполеона. Девушку

звали Настей. Она села к нам в подводу и вскоре мы были на месте. Я опасался, что

нас могут просто расстрелять, но тут я впервые столкнулся с загадочной русской