«Уважаемый Клемент Ефремович!

Пишет Вам это письмо первая жена Куйбышева Николая Владимировича — Евгения Николаевна Гостемилова.

Днями я узнала, что Куйбышев Николай Владимирович реабилитирован, но жив ли он?

Пишу «первая жена» потому, что мы разошлись, но не разведены. В1926 г., по возвращении Куйбышева Н.В. из Китая, где он был 1925 год военным советником и откуда он привез себе новую, молодую, конечно, жену. Ну что ж, тот период был очень печальный и не совсем благополучный по части семейной жизни: меняй жен хоть каждый день, не нужно было никаких формальностей и мораль никого не удерживала и, увы, особенно смена жен была распространена среди больших, обеспеченных людей: Куйбышев Николай, Куйбышев Валериан, Тухачевский М., Кулик Г. и др. Несть им числа!

А в нашем развале жизни с Куйбышевым Н.В. немало повинны и Вы, Клемент Ефремович, т.к. не один раз я приходила к Вам в 1-й дом (Реввоенсовета) и мы оба просили отпустить меня с мужем в Китай, потому что мы никогда одиннадцать лет не расставались (даже в германскую войну — с первого

194

года нашей совместной жизни я была с ним в окопах). Да и квартиры в Москве мы не имели, на что Вы ответили, что условия в Китае тяжелые, что у меня маленький сын, а квартиру мне дадут в Москве. Мне действительно, по Вашему распоряжению, предоставили две комнаты на Б. Афанасьевском, д. 43, где я и жила до 1933 г. — ведь я с мужем перенесла все муки гражданского фронта, где я работала машинисткой.

. В начале 1925 г. мы вернулись из Ташкента, где Куйбышев Н.В. был помощником командующего Туркестанским фронтом...

В 1938 г. в январе исчез Куйбышев Н.В. (в тот период времени, как Вам известно, люди исчезали), а 20 мая 1938 г. арестовали и нашего сына Александра, который в то время был на 2-м курсе Военно-транспортной академии в Ленинграде.

Конечно, и я ждала своего ареста в продолжение ряда месяцев, не спав еженощно. Но чаша сия меня миновала. Возможно, меня спасла моя девичья фамилия в паспорте.

Я подала жалобу в Верховный суд для пересмотра дела сына. Сын был освобожден и даже реабилитирован. Жизнь сына была сломана, а о моральной вряд ли стоит и писать. Ну и, конечно, куда бы он не приходил, прося работу, нигде для него таковая не находилась: фамилия мешала.

А теперь я хочу знать, имею ли я право, как первая жена, имеющая сына, носящего фамилию Куйбышева, в свои 61 год получить пенсию? Прошу ответить, какие формальности для этого нужны? Свидетели? Их у меня достаточное количество...»3

Относительно последней жены комкора Н.В. Куйбышева — Замшевой-Куйбышевой Антонины Ильиничны. Она

195

была моложе мужа на 19 лет. Арестовали ее летом 1937 г. (на полгода раньше мужа). Под следствием находилась почти год. Системой пыток и истязаний Антонину Ильиничну принудили показать, что она с 1930 г. являлась участницей антисоветской диверсионно-террористической организации, созданной японской разведкой, а также занималась шпионажем в пользу Японии, передав японцам ряд шпионских материалов по обороне Дальнего Востока и план выпуска подводных лодок.

А.И. Замшеву также заставили показать, что в число японских шпионов она завербовала и своего мужа — Куйбышева Николая Владимировича. Этот факт (вербовки женой своего мужа в антисоветскую контрреволюционную организацию) является своего рода уникальным — в сотнях просмотренных автором надзорных дел такое встретилось впервые. Также впервые (такого больше не встречалось) следователи провели очную ставку между мужем и женой, на которой сломленный Николай Владимирович подтвердил, что работал на японскую разведку. А вот Антонина Ильинична смогла превозмочь себя и на этой очной ставке категорически отрицала показания своего мужа. В судебном заседании 20 июня 1938 г. она также отрицала предъявленные обвинения. И тем не менее Военная коллегия Верховного суда СССР 20 июня 1938 г. приговорила ее к расстрелу. Определением Военной коллегии от 15 сентября 1956 г. А.И. Замшева-Куйбышева реабилитирована4.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 104. Л. 120-122.

2. Там же.

3. АГВП. НП 46647-55. Л. 5-7.

4. Там же. Л. 19—20.

«ПРИВАТИЗАЦИЯ» БЫЛА ВСЕГДА

Вспомним слова Льва Разгона об элите РККА, о том, как она воспринималась в обыденном сознании граждан страны. Небожители!.. Избранная каста!.. Непогрешимые всегда и во всем!.. Однако, познакомившись с людьми и делами того времени, убеждаешься, что и высокие начальники в повседневной жизни, наряду с благородными поступками, совершали и некрасивые дела, за которые затем им приходилось оправдываться, нести дисциплинарные и партийные взыскания, а то и уголовное наказание. Так было в годы Гражданской войны, так было в межвоенный период, такое случалось во время Великой Отечественной войны и после нее. Приведем несколько примеров из жизни военачальников самого высокого ранга — Маршалов Советского Союза Г.И. Кулика и Г.К. Жукова. Это примеры личного обогащения, стяжательства, использования служебного положения в личных целях.

Григорий Иванович Кулик после Гражданской войны многие годы пользовался благосклонностью власть имущих и прежде всего И.В. Сталина и К.Е. Ворошилова. Истоки этой благосклонности идут от Царицына и Первой Конной армии, в которой Г.И. Кулик занимал должность начальника артиллерии. Его имя называлось наряду с другими прославленными военачальниками — героями Гражданской войны. После войны Г.И. Кулик занимал различные должности в войсках и аппарате Наркомата по военным и морским делам (Наркомате обороны): начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа, начальника Артиллерийского управления РККА, командира Московской Пролетарской стрелковой дивизии и 3-го стрелкового