– Императору следовало бы занять войсками Бургундию и разорвать этот договор! – сказал Гаттинара, пристально взглянув на прелата. – Если условия слишком тяжелы, то это одинаково вредно для обеих сторон. Согласны ли вы с моим мнением, господин прелат?

– Почему же для обеих сторон? – спросил уклончиво прелат.

– Потому что та сторона, которой предлагают слишком тяжелые условия, не выполнит их! – возразил итальянец, не спуская глаз с прелата.

– Если бы король Франциск не хотел исполнить договора, то что мешало ему подписать его полгода назад? Условия остались почти те же, что и прежде. Неужели заточение было так приятно нашему королю, чтобы он добровольно захотел остаться столько времени в Альказаре!

– Я был против того, чтобы его держали в заключении, и теперь не могу одобрить подобного договора! – сказал Гаттинара, уходя к императору.

Но Карл V упорно стоял на своем. 14 февраля договор был формально заключен, хотя срок освобождения был отложен до 10 марта. Флорентин успокоил разгневанного короля замечанием, что «этим замедлением император сам нарушает договор».

Весна в этом году наступила ранее обыкновенного. В конце февраля теплый ветер подул с гор, и Лотрек, уступая усиленным просьбам Химены, решился, наконец, посетить свою несчастную сестру в отцовском замке Фуа. Химена писала ему несколько раз в Тулузу, что здоровье графини Шатобриан заметно слабеет от ее печального настроения духа и что он должен чем-нибудь развлечь ее или увезти из Фуа.

Лотрек ехал почти без остановок и, миновав местечко Памье, стал медленно подниматься на гору по глубокому снегу, освещенному ярким весенним солнцем. Лошадиный топот заставил его оглянуться – он увидел за собой всадника, скакавшего во всю прыть. Это был гонец с депешами от правительницы, в которых она приказывала Лотреку немедленно приехать в Бордо, где он должен был получить дальнейшие инструкции относительного торжественного приема короля, которого ожидали в половине следующего месяца.

Лотрек всегда неохотно исполнял приказы ненавистной ему правительницы. Он не мог простить ей, что она уничтожила успех итальянского похода и испортила навсегда его блестящую военную карьеру. Высокомерный тон, каким были написаны депеши, показался ему оскорбительным, тем более что он знал, что его преждевременно вызывают в Бордо. Ему было досадно, что правительница хочет самовольно распоряжаться им в последние дни своего правления.

С этими неприятными мыслями Лотрек приехал в замок Фуа и, войдя в залу, встретил Химену, которая сообщила ему, что графиня Шатобриан больна и, вероятно, ничего не знает о его приезде.

– Я рада этому, – добавила молодая девушка, – по крайней мере, я успею сообщить вам некоторые подробности о вашей сестре; вы придумаете, что делать с нею. Какая-нибудь перемена необходима! Франциска тоскует в разлуке со своим возлюбленным и скрывает это от всех. Она насильственно порвала всякие связи с королем, который ей так же необходим, как воздух. Я сама думала сначала, – добавила Химена, – что она должна навсегда расстаться с ним потому, что он не ценит ее любви, а теперь не знаю, что посоветовать ей, так как пришла к убеждению, что она умрет от этой разлуки.

– Лучше умереть, нежели унижаться и вымаливать себе жизнь.

– Все изменилось со времени нашего отъезда из Мадрида. Теперь роль короля самая незавидная. Он писал три раза Франциске, но она не открыла ни одного письма и отправила их обратно в Альказар.

– Может быть, это только одно предположение, что король умоляет Франциску о благосклонности. Чтобы решить этот вопрос, нужно знать содержание его писем.

– Они, вероятно, в этом пакете, который послан королем на мое имя.

– Почему вы не распечатали его?

Химена покраснела; она не хотела сознаться в том, что не сделала этого, чтобы не возбудить ревности Франциски, и ответила уклончиво, что не считала себя вправе вмешиваться там, где не желают ее посредничества.

– Опять-таки я не понимаю, почему у вас появилось убеждение, что в этом пакете письма короля Франциске! Может быть, здесь заключается какое-нибудь важное поручение ко мне, а вас только просят передать его. Мне кажется необходимым открыть пакет.

– Я дала слово Франциске не распечатывать пакета.

– Если вы позволите, то я сам сделаю это, – сказал Лотрек и, не дожидаясь ответа, сорвал печать.

Он вынул из пакета письмо к Химене и, передав его молодой девушке, внимательно прочитал одно за другим письма короля к Франциске.

Лотрек никогда не любил ни одной женщины и считал ухаживание за прекрасным полом пустым препровождением времени. С королем у него были только деловые отношения и, не имея никакого понятия о личной жизни короля, он не мог прийти в себя от удивления, читая его письма. Если бы они были адресованы кому-нибудь другому, а не его сестре, то он, быть может, нашел бы их нелепыми. Но теперь письма короля в высшей степени заинтересовали Лотрека, потому что льстили его семейной гордости. Король, обращаясь к Франциске, выражал ей такую нежность и такое глубокое уважение, что Лотрек при всей своей суровости был тронут до глубины души.

Прочитав письма, он молча смотрел на них, погруженный в глубокую задумчивость. Они не только изменили его взгляд на отношение сестры к королю, но повлияли на его внутренний мир. В душе его шевельнулось сожаление, что он никогда не испытал ничего подобного.

– Жаль, что я не знал этого раньше, – сказал он вполголоса.

– Раньше? – спросила Химена. – Разве случилось что-нибудь особенное? Он пишет мне только о том, чтобы я уговорила Франциску переехать в замок Коньяк.

Лотрек улыбнулся и внимательнее, чем когда-нибудь, посмотрел на молодую девушку.