Он говорил:

— Вас закроют, прихлопнут железной плитой и спрячут от Автандила, но у вас есть маленький телефон. Вы знаете мой номер и всегда найдете время позвонить тому, кто вас любит и бережет от врагов. Вот мой банковский счет: сейчас на нем мало денег, но надеюсь, будет больше. И тогда я возьму вас на белый корабль и мы поплывем вокруг света.

Он подал Катерине визитную карточку, на которой значился его счет.

— Деньги — это наша жизнь и безопасность. Вас, как святой дух гор, будет хранить Автандил и все его друзья.

Катя вдруг поднялась, приняла стойку смирно и по-военному проговорила:

— Товарищ полковник! Я благодарю вас за совместную работу и за отеческое ко мне отношение. Русские люди тоже умеют ценить друзей. И если у меня случится хоть малейшая возможность, я пополню ваши запасы и позвоню вам. У вас тоже есть номер моего телефона, и я буду всегда рада слышать ваш голос.

Полковник взял обе ее руки, долго целовал их, а Екатерина поцеловала его в щеку. Она в эту минуту была искренней. Полковник действительно хорошо к ней относился, помог ей купить квартиру и всячески ее оберегал. В плане человеческом он был лучше Старрока, и сейчас она от души его благодарила.

Расстались они друзьями.

Был поздний вечер, когда Екатерина подъезжала к своему дому. Тут ее с нетерпением ждала мама.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прежде чем приступить к работе, Олег поднялся к Трофимычу и повел с ним откровенный разговор.

— Мы купили квартиру в Сергиевом Посаде, и сейчас я думаю, где нам устроить основную базу: здесь, у вас на даче, или на квартире? Я боюсь, как бы мы не нарушили вашу привычную тихую жизнь, которая так нужна для творчества.

Трофимыч ответил просто:

— А мы давайте попробуем. Если вы окажетесь слишком шумными, я вам скажу: «Ребята, работайте на своей квартире, а ко мне приезжайте на отдых».

Вышел из-за стола, прошелся по ковру:

— Но вообще-то мне надоела могильная тишина, которая воцарилась на моей даче после смерти жены. Дочь живет в Москве и редко меня навещает, а я все один да один. И только Артур скрашивает мое одиночество. И еще вам скажу: шум мне не мешает. Я даже люблю, когда во время моей работы звучит музыка. Разумеется, хорошая: Чайковский, Глинка, Бетховен. Так что — живите и работайте. Вы ведь не будете стучать молотками и клепать железные листы.

Они помолчали. Олег не уходил, он чувствовал, что хозяин еще что-то хочет спросить. И Трофимыч спросил:

— Если не секрет: почему это вы раньше носили другое имя?

— А-а... Это объясняется просто. Я в Америке работал на военной базе, и меня не отпускали. При помощи двух приятелей я достал паспорт на другое имя и тайком улетел оттуда. Тут некоторое время я тоже хотел пожить под чужим именем, но не удалось. Понадобились деньги, и я послал за ними в банк адвоката. Пришлось раскрыть свою родную фамилию.

— Все понятно. Ну, пожалуйста, живите и трудитесь на здоровье.

В тот же день Олег развернул кипучую деятельность. Начал с того, что позвал Катерину и показал ей мини-телефон: плоский квадратик, с одной стороны — женские часы, с другой — нечто похожее на украшение. Хотел бы разыграть Катю, но он берег время. Рассказал, что это такое и как им пользоваться. Когда Катя узнала, что этот аппарат может еще и подслушивать телефонные разговоры и записывать их на пленку, она спросила:

— Американские шпионы имеют такую машинку?

— Нет, не имеют. Ее и никто в мире не имеет. Это мое изобретение, и оно еще не запатентовано.

— Его и не надо патентовать,— сказала решительно Катя.

— Почему?

— У нас разлажена служба безопасности. На ключевых постах сидят люди, которых прежде называли агентами влияния. Уж не хотите ли вы им вручить свой аппаратик? Мне еще в школе говорили: ты националистка. Поначалу меня такой ярлык обескураживал, но потом я в каком-то журнале прочла цитату из американской энциклопедии; там националистами называют людей, любящих свою нацию. И с тех пор я открыто стала называть себя националисткой. Я даже Старроку и Автандилу говорю прямо: я — националистка! Мне Старрок однажды сказал: «Это нехорошо — быть националисткой». А я ему в ответ: «А вы, евреи, разве не националисты?.. У нас в думу поналезли евреи,— их там, пожалуй, семьдесят процентов будет, а у вас в кнессете сидит хоть один русский?..»

— Так вы и сказали?.. Ну, а он?

— Он рассмеялся. И, покачивая головой, проговорил: «С тобой, девка, не соскучишься. Знал бы наш министр, какие кадры у меня в отделении». Сейчас настало время, когда русские люди должны навести порядок у себя в доме. Стоит вам обнародовать свое изобретение, оно тотчас же окажется за границей. И первым его запродаст начальник нашей милиции генерал Старрок.

Она держала на ладони хромированный, поблескивавший черными глазками-цифрами аппарат, покачивала его, говорила: