— Положи брату, пусть утешается.

Вышел из трапезной —навстречу послушник Тимофей с мальчишками, голову в плечи втягивает, жмурится—стыдно ему. Отец Валериан сказал примирительно:

— Ладно, пошли все вместе на поле.

А когда вышли за стены монастыря, сказал тихо:

— Давайте помолимся. Споём «Символ веры»... Сильная молитва! Брат Тимофей, запевай!

И Тимофей своим густым басом, совсем неожиданным для его юного возраста, начал молитву. Санька с Ромой подхватили тоненько. Присоединился и сам отец Валериан. Молитва понеслась над лесами и полями. Закончили, постояли немного. Подождали. Коров нигде не было.

— Да, братия... Вот если бы отец Савватий помолился... Или отец Захария... А мы, что ж... Видно, это дело надолго затянется... Пойдём-ка, дам бутербродов с собой — и отправитесь искать. Я вас только провожу—мне скоро Псалтирь читать.

Пошли к монастырским воротам, войти не успели: за спиной раздалось протяжное мычание —все пять монастырских спортивных коров догоняли своих пастухов.

Отец Валериан зашёл в трапезную, подошёл к Витальке, заглянул через плечо: на рисунке блаженного тянулись во все стороны листа солнечные лучи, освещали поле, лес, церковь на горе. Отец Валериан вздохнул с облегчением и пошёл в храм: пора было читать Псалтирь.

Как отец Валериан участвовал в похищении старушки

«Областное МЧС сообщает: сильный снег, метель и плохая видимость ожидаются на территории всей области» — помехи перебивали внушительный голос из динамика, делали его хриплым, как будто человек не сидел в тёплой студии, а дрожал на стылом ветру, заносимый огромными хлопьями снега —такими же, что носились вокруг машины отца Валериана.

— Что происходит на свете?—А просто зима,—сам себя спросил и сам же ответил отец Валериан. Пел он довольно фальшиво и на клирос его никогда не ставили.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь. — Будет январь, вы читаете? — Да, я считаю. Я ведь давно эту белую книгу читаю, этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

Дорога впереди и позади быстро становилась белой и неразличимой—вне времени и пространства, а в душе росла неясная тревога. Она появилась ещё утром, но была совсем крошечной, легко пряталась — стоило блеснуть яркому солнечному лучу по прекрасным белоснежным сугробам, стоило вдохнуть свежайший, чуть сладкий морозный воздух и радостно повторить:

Под голубыми небесами Великолепными коврами,

Блестя на солнце, снег лежит!

Да, сначала всё было спокойно и обычно: рано утром отец Валериан зашёл к игумену Савватию и взял благословение на заранее запланированную поездку в областной центр —ему, как келарю монастыря, нужно было купить продукты к Рождеству да кое-какие подарки для братии. Окна монастырских келий ещё только загорались жёлтыми огоньками, в храме и трапезной растапливали печи, готовясь к утренней службе и трапезе.

Отец Валериан зашёл в тёплую и светлую трапезную, где дежурные сноровисто чистили картошку, быстро закрыл за собой дверь, так что клубы морозного воздуха лишь воровато лизнули порог, поставил чайник, достал из холодильника пару пирожков с капустой, оставшихся от вчерашней трапезы: дорога дальняя, нужно выпить горячего чаю. Чайник закипел быстро и бодро — сейчас я тебя, отче, попотчую, согрею душу, пирожки зашипели на сковородке золотистыми боками, запахли вкусно, перебивая запах берёзовых дров. Отец Валериан помолился, присел в пустом зале: тихо, уютно, тепло.

И вот тут-то дверь трапезной распахнулась широко, и клубы морозного дыма завихрились по-хозяйски, занося в тепло целые снежные пригоршни.

— Виталька, закрывай двери — холодно!

Виталька зашёл наконец, дверь прикрыл, подошёл к отцу Валериану и тревожно забормотал что-то. Был Виталька сильно глуховат и говорил тоже плохо, но в обители к его бормотанью всегда прислушивались: слишком часто сбывались его слова, иногда по первому впечатлению и совсем нелепые.

— Виталь, ты помедленнее, пожалуйста... Не понял... Что-что? Какая старушка?! Кто украл?! Сейчас хочет украсть?!

Из всей длинной речи крайне обеспокоенного Витальки можно было понять только одно: кто-то прямо сейчас похищает старушку и ему, отцу Валериану, необходимо помочь этому странному похитителю.

— Кошмар! Брат Виталий, я тороплюсь в дорогу, пожалуйста, не мешай мне, а? Не надо про похищения, тем паче старушек, а?

А тревога начала развивать свой клубочек, липко расползаться где-то в животе.

Виталька не отставал. Пришлось задержаться на лишние пятнадцать минут, идти с беспокойным пареньком к отцу схиархимандриту Захарии, который один хорошо понимал блаженного.