Лейтенант Василий Ткаченко под сильным вражеским огнем, разбомбив крупную колонну гитлеровской моторизованной пехоты, возвращался домой. Когда самолет был уже над своим аэродромом, летчик обнаружил последствия зенитного обстрела: шасси не выходило. На аэродроме все замерли в ожидании: что будет дальше? Летчику по радио приказали посадить самолет без шасси — «на брюхо». Но Ткаченко решил во что бы то ни стало спасти машину. Он бросал ее в пике и резко выводил, создавая перегрузки. Шасси на место не становилось. Тогда он разогнал самолет до предельной скорости и резко произвел разворот — шасси стало на место. Победили мужество и находчивость летчика. Командование объявило лейтенанту Ткаченко благодарность.

Так приходил опыт, совершенствовалось боевое мастерство.

18 сентября 1941 года нам было приказано вылететь в район города Демьянска Новгородской области, произвести разведку и, если будет обнаружено большое скопление вражеских войск, нанести по ним удар, немедленно сообщив по радио о результатах наблюдений.

Вместе с Куликовым проложили на карте маршрут, уточнили все детали полета, продумали, как лучше подойти к намеченному объекту.

Встали рано утром. Было ненастно, моросил дождь. Мы волновались, как бы плохая погода не сорвала боевой вылет.

Нет, вылет не отменили. Нагруженный бомбами, наш «ЕР-2» тяжело оторвался от земли и ушел на запад, не сделав традиционного круга над аэродромом. В целях маскировки нам строго-настрого запретили задерживаться над ним даже на минуту.

Летим над землей. Внизу осень — чернеют перелески, извилины оврагов, линии лесополос. На дорогах заметно движение: к фронту идут колонны автомашин. С высоты они похожи на больших жуков, сосредоточенно карабкающихся по раскисшей от дождя земле.

— Подлетаем к линии фронта, — раздается в наушниках шлемофона голос штурмана Куликова.

— Ясно.

Для маскировки захожу в облака.

— До цели остается тридцать минут лета, — снова докладывает Сергей.

Самолет идет вниз, пробивая грязные, косматые облака. Местами они плывут на высоте 60–70 метров над землей. Пролетаю над самыми верхушками деревьев, отыскивая заданный объект.

Впервые за войну я увидел фашистов, и то с воздуха.

Они ходили по лесу, удивленно посматривая вверх, что, мол, за сумасшедшие летают в такую погоду? Нам тоже было все в диковинку, мы даже забыли о пулеметах — не стреляли.

Отыскали шоссе, летим над ним, внимательно просматривая местность. Под крыльями бомбардировщика проносятся мокрые крыши Демьянска. Вокруг пустынно.

Город словно замер. Здесь погода лучше. Почти в центре — огромное скопление вражеских танков, артиллерии, автомашин. На одной из площадей города выстроились колонны солдат. Очевидно, гитлеровцы готовились к походу. Увидев наш самолет, фашисты стали разбегаться в разные стороны.

— Бросай бомбы! — командую штурману.

— Зайди еще раз, — просит Куликов.

— Что это тебе, полигон? — сердито кричу Сергею. Но тот невозмутим.

— Развернись, пожалуйста, — просит он. — Дай рассмотреться.

Радируем командованию о своих наблюдениях и вновь берем курс на цель. По самолету открывают ураганный огонь зенитки.

— Здесь, видно, скопились большие силы фашистов, шепчу сам себе.

Снаряды рвутся слева, справа, спереди, сзади. Маневрировать нельзя.

— Открываю бомболюки, — докладывает Куликов.

Теперь его воля. Он ведет прицеливание, командует, куда и на сколько градусов довернуть самолет.

— Чуть правее — один градус… — слышу его голос.—

Так держи… Хорошо… Теперь — левее градуса на полтора. Отлично!

Спокойствие штурмана передается всем. Я крепче сжимаю штурвал. Самолет, как грузчик, сбросивший с плеч тяжелую ношу, облегченно вздыхает и рвется вверх. Пора отходить. Вдруг раздается оглушительный треск: в нашу машину попадает снаряд. Через мгновение еще два удара один за другим сотрясают самолет.

— Товарищ командир, — кричит Александр Панфилов, — в кабине полно дыма, что-то горит!

Ну, думаю, конец, отвоевались. Решение созревает мгновенно. Притворяюсь сбитым. Кладу машину на крыло, чтобы быстрее потерять и без того не ахти какую высоту. Кстати, позже я часто пользовался этим приемом: делал вид, будто меня подбили, и всегда мне удавалось обмануть фашистских зенитчиков.

— Саша, выводи, — предупреждает Куликов, — земля близко…

Маневр удается. Я выравниваю самолет и беру курс на восток.

Стрелок и радист успевают погасить пожар в кабине. Но возникает новая опасность — появляются перебои в работе правого мотора. Еще над целью он потерял половину мощности, упали обороты. Самолет начало трясти. Вся надежда на левый мотор. Он работает хорошо. Но дотянет ли до своей территории?