Клаузевиц точно подметил, что «относительно боевой репутации Кутузова в русской армии не имелось единодушного мнения: наряду с партией, считавшей его выдающимся полководцем, существовала другая, отрицавшая его военные таланты; все, однако, сходились на том, что дельный русский человек, ученик Суворова, лучше, чем «иностранец». Сам Клаузевиц считал, что Кутузов «по природным дарованиям, безусловно, превосходил Барклая» и, хотя в дееспособности «представлял меньшую величину, чем Барклай», в целом все-таки был для россиян «гораздо большей ценностью»3.

Другие немецкие историки — консерватор Теодор Бернгар-ди, либерал Фридрих Кристоф Шлоссер и левый социал-демократ, марксист Франц Меринг — не находили у Кутузова больших способностей4, а в капитальном труде знаменитого Ганса Дельбрюка5 Кутузов даже не упомянут.

'Бескровный Л.Г. Об исторических работах Клаузевица / / Труды Военной академии им. М.В. Фрунзе. М., 1947. Сб. 14. С. 75, 86.

'Бескровный Л.Г. [Предисл. к изд.]: Фабиан Ф. Перо и меч. Карл Клаузевиц и его время. М., 1956. С. 13.

’Клаузевиц К. 1812 год. М., 1937. С. 77, 79—80.

4Denkwiirdigkeiten aus dem Leben des Kaiserl.-russ. Generals von der Infanterie Carl Friedrich Grafen von Toll von Theodor von Bernhardi. Leipzig, 1856. Bd. 2. К. 1—6; Шлоссер Ф. Всемирная история. СПб., 1869. Т. 18. С. 285 и сл. (Кутузов у Шлоссера — «75-летний (?! — Н. Т.) старик»); Меринг Ф. Очерки по истории войн и военного искусства. Изд. 6. М., 1956. С. 320.

’Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. М., 1938 (текст о войне 1812 г. — в т. 4).

Польский историк Мариан Кукель и американцы Леопольд Страховский (поляк, эмигрировавший в США) и Виллиан Слоон ценили у Кутузова «многолетний опыт», но порицали его за «хитрость», «хвастовство» и «робость»1.

Резкое исключение в зарубежной литературе о войне 1812 г. и о Кутузове представила собой книга английского военного историка Роджера Паркинсона «Лисица Севера. Жизнь Кутузова, генерала войны и мира». Паркинсон осудил бытующее на Западе принижение роли и личности российского фельдмаршала и поставил его как стратега выше Наполеона2.

Итак, зарубежная историография в целом уделяет Кутузову мало внимания и недооценивает его. Что же касается историографии отечественной, то она большей частью (исключая время с 1870-х до 1940-х гг.) идеализировала Кутузова, причем эта идеализация с 1947 г. до конца 80-х гг. переживала расцвет и проявлялась главным образом в трех разновидностях, которые отчасти практикуются доныне: 1) лакируется, приукрашивается быль, выгодно характеризующая Кутузова; 2) замалчиваются факты, невыгодные для его репутации; 3) из-мышляется небыль (версии или даже мифы) с заведомой целью поднять Кутузова в наших глазах «все выше и выше и выше...» его истинного уровня.

Давно пора написать биографию Кутузова с учетом всей совокупности данных о нем (его личности, жизни и деятельности) без прикрас, умолчаний, вымыслов. Книга, которую вы держите в руках, задумана как первый опыт именно такой биографии фельдмаршала.

Удался ли этот опыт — судить читателю.

‘Kukiel М. Woina 1812 roku. Krakyw, 1937. Т. 2. S. 365, 374; Strakhovsky L. Alexander I of Russia. The Man who defeated Napoleon. New-York, 1947. P. 138; Слоон В. Новое жизнеописание Наполеона I. М., 1997. Т. 2. С. 407, 415.

2Parkinson R. Fox of the North. Life of Kutuzov, General of War and Peace. London, 1976. P. 235.

Глава II

«СЕЙ ОСТАЛЬНОЙ ИЗ СТАИ СЛАВНОЙ...»

Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам медицинской науки.

Главный хирург русской армии о М.И. Кутузове в 1788 г.

1. ВОСХОЖДЕНИЕ. НА СЛУЖБЕ У ТРЕХ МОНАРХОВ

Сей остальной из стаи славной Екатерининских орлов... —

так написал о Кутузове А.С. Пушкин в величальном стихотворении «Перед гробницею святой»1. Да, верноподданный пяти монархов (начал военную службу при Императрице Елизавете Петровне и отслужил затем полвека Петру III, Екатерине II, Павлу I и Александру I), Кутузов сформировался как личность и выдвинулся на передний план как военачальник и дипломат «орлиного полета» именно при Екатерине II. Впрочем, каждый из трех последних монархов, которым служил Кутузов (даже лично не расположенный к нему Александр I), доверяли ему ответственнейшие поручения...