– Конечно, – сказал он устало, – такое возможно, да только вряд ли… – И немного помолчав, он продолжал: – И вот еще что… Помнишь, все отмечали, что лица у Розалинды ван Эвертсоорд и у Марии-Антуанетты ван хет Вауд, а возможно и у Шарлотты Акерслоот очень изменились в результате болезни? Они стали похожи, как выразился Рихард Недервауд, на маску смерти. Однако, насколько нам известно, таких изменений не было замечено у Аннетье Схеепстра. Фледдер протестующе замахал руками.

– Нет! – закричал он. – У нее были те же самые симптомы, что и у Розалинды ван Эвертсоорд… иначе доктор Ван Акен не отослал бы ее в Амстердам, к доктору Лейстерхейзу.

Де Кок молча, не перебивая, выслушал его.

– Вспомни, – произнес он, подчеркивая каждое слово. – Аннетье сама рас-ска-за-ла, что у нее были похожие симптомы, и на этом основании доктор Ван Акен без предварительного осмотра отправил ее в больницу Южного Креста. – Инспектор ударил кулаком по столу. – Однако были ли на самом деле у Аннетье эти симптомы? Она должна была чувствовать вялость, сонливость, упадок сил. Вспомни, что говорил о ней ее энергичный и жизнерадостный приятель Пауль ван Флодроп: «Мне было за ней не угнаться!»

– Да, действительно, – согласился Фледдер, – Аннетье Схеепстра как бы выпадает из этой компании. – Он с перекошенным от злости лицом постучал костяшками пальцев по бумагам. – Значит, это фальсификация – эта подробная история болезни Аннетье Схеепстра? – прошипел он. – Здесь все ложь от начала до конца!

Де Кок, не отвечая ему, поднялся из-за своего стола и принялся неторопливо ходить из угла в угол широкими размеренными шагами.

Где-то скрывается разгадка… истинная разгадка этой запутанной истории, полной противоречий. Инспектору хотелось заставить двигаться быстрее застопорившееся зубчатое колесо своих мыслей.

В комнату заглянул Ян Кустерс, поманил к себе инспектора и вручил ему белый конверт.

– Это просили передать вам.

– Кто?

– Какой-то мальчик принес.

– Что за мальчик?

– Откуда я знаю, – обиженно сказал бригадир. – С улицы вошел мальчик лет десяти, положил мне на стойку это письмо и тут же убежал.

– И тебе не удалось его догнать?

– Нет! Я даже и не пытался! – отрезал бригадир и покинул комнату.

Старый следователь быстро надорвал конверт и вынул из него письмо.

– «Дорогой Де Кок, – прочитал он вслух, – посылаю вам приглашение на прогулку вдоль гавани на „Нептуне“, великолепной яхте – в день открытия „Сейл Амстердам“.

Ваш Лоутье.

P. S. «Бертус из Утрехта купил билет на самолет до Нью-Йорка».

Фледдер подошел к инспектору и, заглянув через его плечо, тоже пробежал глазами записку.

– Тощий Лоутье подает нам знак… – заключил он.

– Да, это призывает нас к решительным мерам.

– Вы думаете, ему удалось узнать еще что-то? – быстро спросил Фледдер.

– Вряд ли, – покачал головой Де Кок. – Тогда он сам пришел бы к нам в управление.

– Что будем делать?

Старый сыщик все еще вертел в руках приглашение. Оно было напечатано на плотной веленевой бумаге с изображением парусника «Нептун» в уголке. Лоутье явно обдумал каждое слово своего витиеватого послания.

– Красивый кораблик!

Фледдер шутливо пихнул его в бок и повторил свой вопрос:

– Что будем делать?

Де Кок повернулся к нему.

– Помнишь, – медленно проговорил он, – что нам тогда сказала Блондиночка Минтье об этом Бертусе из Утрехта?

– «Вы просто наивный ребенок, если думаете, что сможете прищемить хвост этому Бертусу!» – отчеканил Фледдер.

– Точно!

– Значит, нам ничего не следует предпринимать?

Де Кок, не произнося ни слова, уставился в пространство. На столе у него зазвонил телефон. Инспектор машинально снял трубку, внимательно слушал несколько минут, потом коротко бросил: «Благодарю, Петер», – и положил трубку.

Фледдер напряженно следил за ним.

– Кто звонил?

– Петер Карстенс.

– Что сказал?

Де Кок молчал, он был все еще во власти собственных мыслей. Наконец он очнулся и поднял глаза на своего помощника.

– Едем! Захвати с собой Фреда Принса и Аппи Кайзера.

– Куда мы едем?

– В больницу Южного Креста.

– Зачем?

– Надо немедленно арестовать доктора Лестерхейза!

Фледдер вытаращил глаза.

– Доктора Лейстерхейза?

– Да, – кивнул Де Кок, – арестовать по обвинению в убийстве.