Обещание Бледной Женщины, что Шут не умрет, было завуалированной – правда, не слишком – угрозой. Он будет «перекован». И мне придется лишить его жизни. Я даже думать об этом не мог.

– А если мы незаметно подберемся к яме, мы не сможем убить Айсфира? Потихоньку? Сегодня?

Другого ничего в голову не приходило.

– Невозможно, – ответил принц, лицо у него посерело, а голос звучал безжизненно. – До него еще довольно толстый слой льда. Мы сможем добраться до Айсфира только через несколько дней. Боюсь, что к этому времени сюда прилетит Тинталья. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Я потерпел поражение. И доверял не тем людям.

Я посмотрел на Чейда.

– Сколько у нас времени? Сколько времени осталось у Шута?

– Как быстро летают чайки? – покачав головой, ответил он. – И как быстро Бингтаун откликнется на сообщение Уэба? С какой скоростью летают драконы? Никто этого не знает. Но я думаю, принц прав – мы проиграли.

Я сжал зубы.

– Существуют разные способы справиться со льдом, – заявил я и со значением посмотрел на Чейда, но прежде чем он ответил, снаружи прозвучал голос Свифта.

– Я принес мешок Тома, скоро будет еда. Можно мне войти?

Дьютифул кивнул Барричу, и тот позвал сына. Свифт вошел и очень сдержанно поклонился принцу, на отца он не смотрел. Мне стало больно оттого, что мальчишка переживает из-за разногласий принца с его группой Уита. По знаку Баррича он отыскал в моем мешке сухую одежду. С отцом он держался настороженно, но по крайней мере слушался. Баррич заметил, что я за ним наблюдаю, и когда он ушел, тихо сказал:

– Свифт не слишком обрадовался, когда я здесь появился. Я его не выпорол, хотя он это заслужил, но уж что я думаю по поводу его поведения, не скрывал. Он в основном помалкивал, не совсем же он дурак – мальчишка понимает, что получил заслуженную отповедь. Ну-ка, снимай свое мокрое тряпье.

Когда я пытался натянуть рейтузы, Баррич неожиданно наклонился ко мне и принялся меня разглядывать своими подслеповатыми глазами.

– Что с тобой? Что с рукой?

– Вывихнута. – Я еле смог выдавить это, так сильно сжалось у меня сердце от боли за Баррича.

Я вдруг понял, что он почти ничего не видит. Как же он дошел до нас по тропе, занесенной снегом, да еще практически вслепую?

Баррич закрыл глаза и покачал головой.

– Иди сюда, – сказал он через пару минут. Повернувшись ко мне, он усадил меня на пол у своих ног и принялся ощупывать мое плечо – боль, которая следовала за его пальцами, оказалась на удивление успокаивающей. Баррич знал, что нужно делать. Я прекрасно понимал, что будет больно, а еще – что он меня вылечит. Его руки обещали исцеление, совсем как в детстве, совсем как тогда, когда он вернул меня к жизни, после того как Гален чуть меня не прикончил.

– Мы принесли еду. Можно нам войти? – послышался снаружи голос Уэба.

Дьютифул коротко кивнул и поджал губы. И снова Баррич откинул полог палатки, впустив внутрь Уэба, который приветствовал меня.

– Хорошо, что ты жив, Том Баджерлок.

Я молча кивнул, понимая, что мне вряд ли удастся найти подходящие слова. Уэб посмотрел мне в глаза и принял враждебность, которая в них появилась. Принц от него отвернулся не в силах скрыть свою боль, Чейд хмурился. А Уэб оставался по-прежнему спокойным и мягким.

Из маленького чайничка, который он держал в руке, пахло мясным бульоном, я удивился, потому что ожидал получить что-нибудь рыбное. За спиной Уэба маячил Свифт с другим чайником в руках. Они вошли в палатку и поставили все, что принесли, так, чтобы я мог дотянуться.

Баррич продолжал обследовать мое плечо, словно их не было. Он демонстративно не замечал Уэба, хотя тот очень внимательно за ним наблюдал. Когда Баррич заговорил, его слова были адресованы Дьютифулу:

– Принц Дьютифул, не могли бы вы мне помочь? Мне нужно, чтобы кто-нибудь как можно крепче обхватил его за грудь и удерживал на месте, пока я буду делать то, что должен. Если вы сядете вот здесь и соедините руки… Повыше. Да, так.

Принц уселся у меня за спиной, и Баррич показал ему, как он должен держать руки, а потом повернулся ко мне.

– Мне придется резко дернуть. Не гляди на меня, когда я буду это делать. Постарайся расслабиться и смотреть перед собой. Не напрягайся и не бойся боли, иначе мне придется дернуть еще раз и намного сильнее. Не шевелись. Держите его как можно крепче, милорд. Доверься мне, мой мальчик. Доверься мне. – Он говорил и медленно поднимал мою руку. Я слушал его, и слова прогоняли боль, а прикосновение наполнило спокойствием и верой. – Расслабься, не бойся и… Вот так!

Я взвыл, а в следующее мгновение Баррич опустился около меня на одно колено, и его большие мозолистые руки вернули мою несчастную руку на место. Было больно, но боль казалась правильной, и я прислонился к нему, испытав страшное облегчение. Я еще не окончательно пришел в себя, но все-таки успел заметить, что Баррич стоит на одном колене, неловко вытянув в сторону свою больную ногу, которая давно перестала сгибаться. Каких же невероятных усилий стоило полуслепому, хромому старику добраться до нас, подумал я, и мне стало стыдно.