Около полудня от начальника Ахалцихского отряда получено сведение, что он с молодцами елисаветпольцами и частью бакинцев поднялся по крутому и продолжительному (5 верст) подъему на Геля-вердинские высоты; имея во главе генерал-лейтенанта Девеля, занял с бою передовой турецкий лагерь и ожидает, когда артиллерия с другой стороны подготовит атаку укреплений. При подъеме на гору лихо выдвинулись с войсками четыре орудия 5-й конной батареи, столь близко к турецким батальонам, что в одном из орудий сразу переранена вся прислуга.

Я решил во 2-м часу начать атаку открытою силою на Эмир-оглы, как со стороны Ахалцихского отряда — с севера, так — с востока и юга.

Главная роль выпала опять на долю генерала Девеля и Елисавет-польского полка, давно уже находившихся в упорной рркейной перестрелке; хотя к тем же высотам для атаки направлены с других сторон из колонны генерала Геймана части Эриванского и Бакинского полков, но ко времени прихода их — укрепления были уже заняты елисаветпольцами. Неприятель, ослабленный артиллерийским огнем, не решился принять штыкового боя в укреплениях и покинул их по приближении наших войск.

По показанию пленных, укрепление Эмир-оглы и редут защищали три батальона (из коих один — низам арабистанский, прочие — редифы), под начальством самого энергического из местных турецких начальников, миралая (полковника) Кафтар-бека. Действия турок до последних минут атаки были действительно замечательны. Таким образом, честь этого дня принадлежит всецело артиллерии и елисавет-польцам.

Все атаковавшие войска собрались: елисаветпольцы — в укреплении Эмир-оглы; а остальные — возле него. Надо было видеть восторг молодых солдат после первого серьезного их успеха, особенно елиса-ветпольцев. Нескольким наиболее отличившимся из них мною тут же были пожалованы Георгиевские кресты именем Вашего Императорского Высочества.

Разрушенные казармы, изрытые валы, оставленные неприятелем тела ясно свидетельствовали о поражающем действии нашей артиллерии.

Потери наши были: Елисаветпольского полка один штаб-офицер (майор князь Макаев) и три обер-офицера раненых, нижних чинов 20 убитых и 84 раненых; кроме того, 9 раненых казаков и один всадник. В колонне генерала Геймана: убито нижних чинов 4, ранено 17.

Трофеи состоят из 10-ти орудий* и большого запаса в бывших среди укрепления, почти совсем разрушенных нашею артиллериею, трех деревянных казармах, предметов артиллерийского снаряжения, ружей и патронов.

Оставив гарнизоном в укреплении один батальон Елисаветпольского полка, прочие войска, захватив с собою взятые орудия, возвратились на ночь в свой лагерь.

Незадолго перед последнею атакою, когда было усмотрено, что часть гарнизона Эмир-оглы спускается вразброд по длинному скату горы и по балкам в город, партия состоящих в моем конвое горцев Терской области, под начальством 16-го драгунского Нижегородского полка капитана Панчулидзева, была послана мною проскакать между укреплением Эмир-оглы и городом, поперек пути бегущих из укрепления турок, для распространения между ними, по-видимому, начинавшейся паники. Смелая, небольшая партия эта, несмотря на направленный в нее огонь, лихо пронеслась как ей было назначено и, через отряд генерала Девеля, прибыла ко мне, когда я с покатости горы Алагез, где находился сначала, переехал на высоты возле Гелявердинских укреплений.

На левом фланге действий, 4-го мая, со стороны горы Алагеза. В то время, пока шла атака на Эмир-оглы, тифлисцы с артиллериею, постепенно подаваясь вперед, привлекли на себя орудийный и ружейный огонь с городских батарей и не дозволили отсюда высылать подкрепления на поддержание в их глазах падавших укреплений Гелявердинских высот. Особенное внимание при этом заслужил дивизион 1-й батареи 39-й артиллерийской бригады (капитан Никитин), смело подъезжавший для усиленной пальбы весьма близко к неприятелю. К ночи здесь войска отошли назад.

Часть войск на левом фланге оставлена для прикрытия артиллерии, на позиции на всю ночь; остальные отведены в лагерь.

По занятии Гелявердинских высот мы стали твердою ногою над Ардаганом.

Тут же, на месте, мною был указан способ действий для следующего дня.

Калибр их перечислен в приложении.

Держась строго того, чтобы сколь возможно сократить потерю в людях, предположено действовать артиллерийским огнем на городские укрепления, город и Рамазан-табие впредь до того, пока действия артиллерии не подготовят вполне успех штурма. Для Рамазана достигнуть этого можно было только при содействии мортир; между тем имевшиеся пять шестидюймовых мортир уже получили свое назначение на левом фланге нашей линии, а взятые из состава осадной артиллерии пять двухпудовых мортир могли прибыть из Ахалкалак только к вечеру 5-го мая. Это последнее, а также солидность Рамазан-табие и неизбежность больших потерь в случае обращения действий прямо на него, заставили на 5-е мая ограничиться для отряда генерал-лейтенанта Девеля лишь демонстрациею, рассчитывая производить бомбардирование Рамазана лишь на другой день (6-гб мая), после прибытия 2-пудовых мортир.

К тому же войска сильно утомились; от укрепления Эмир-оглы до лагеря было далеко; осторожность требовала собраться с силами, чтобы с уверенностью в успехе приступить к завершению столь успешно начатого дела.

5-го мая канонада началась лишь в три часа пополудни. Батареи размещены несколько иначе, чем было 4-го мая: почти все они выдвинуты вперед. Труднее других было колонне генерала Геймана (эриванцы, бакинцы, 1-я и 2-я гренадерские батареи), посланной из лагеря на Ге-лявердинские высоты без дорог, с фронта против главных городских укреплений. Я находился на левом фланге, на Алагезе, с тифлисцами, саперами, осадною артиллериею (10 девятифунтовых орудий и 5 шестидюймовых мортир). Войска генерала Девеля были по левую сторону Куры. Кавалерия свиты Его Величества генерал-майора Шереметева4 отправлена на крайний левый фланг к берегу Куры.