— Сильно и смело! — льстиво заметил секретарь. — Так говорят великие люди!

Господин Бурман скромно сделал вид, будто не слышал комплимента.

— Коснемся внутренних тем, — предложил доктор Крафф. — Увы, это необходимо. Рабочий вопрос удачно разрешает кнопка номер девяносто девять: "Свободный рабочий! Если тебе подчас нелегко прокормить одну свою семью, подумай, насколько труднее твоему хозяину, вынужденному кормить тысячи рабочих семей. Пойми это — и тебя не собьют с толку коммунистические агитаторы!"

— Логично! — воскликнул секретарь.

— Рабочие плохо понимают логику, — скептически заметил президент.

— Внимание, господа! — возгласил Крафф. — Нажимаю номер восемьдесят пять. Процветание. "Наша цель — сделать всех миллионерами, дайте нам только побольше миллионов! Итак, работай: кто знает, не кладешь ли ты последние кирпичи в тот миллион, который завтра станет твоим".

На этот раз секретарь воздержался от реплики, настолько заворожила его перспектива миллиона. А президент с наслаждением внимал старческому голосу: точно пророк вещал божественные истины! И подумать только, что все это его собственные мысли.

— Но, господин президент, невозможно обойти острые углы, — говорил между тем Крафф. — Есть неприятный вопрос, нельзя умолчать…

— Что такое? — насторожился Бурман.

— Налоги. Кажется, мне удалось подойти тактично. Судите сами. Кнопка номер сто один: "Те, кто жалуются на тяжесть военных налогов, пусть подумают о том, что атомное оружие — самое дешевое: благодаря его высокому коэффициенту полезного действия эксплуатационные расходы войны становятся ниже, чем по забою скота на крупнейших предприятиях мясной индустрии".

— Да-а-а, — протянул только президент.

— Кнопка номер сорок! — бодро возгласил Крафф. — Мир: "Мы за мир, но мы отлично понимаем, что коммунисты пока не напали на нас только в целях пропаганды. Не будем же простаками и нанесем удар коммунистическому агрессору, предупредив его нападение!"

— Гениально! — воскликнул секретарь.

— Боюсь, господа, я утомил вас. Заканчиваю. Естественно, атомной бомбой. Кнопка пятьдесят шесть. "Довольно предрассудков! Грязным штыковым ранам и прочим дикостям прошлых войн для себя лично я без колебания предпочел бы атомную бомбу, ибо она безболезненно и бескровно превращает тело в душу, вознося ее к престолу всевышнего!"

Господин президент возвел очи горе, настолько заключительные слова звучали молитвой. Его губы что-то беззвучно прошептали (может быть, "аминь"?). Джофаредж тоже благоговейно молчал. А старенький Крафф весь светился внутренним светом, точно сошедший с небес праведник.

— Ну, как? — спросил он наконец, дав гостям слегка передохнуть после испытанного глубокого волнения.

— Да-а-а, — снова протянул президент.

— А все-таки приятнее такие тезисы поручить изрекать машине, чем возглашать самому, — неожиданно сказал Крафф. — Вот еще преимущество автомата.

Господин Бурман стряхнул очарование и нахмурился.

— Сентиментальности! — недовольно сказал он. — Государственный деятель обязан иметь нервы крепкие…

— …как у машины, — подхватил Крафф, но, видимо сообразив, что сказал лишнее, поторопился нажать рычаг. Автомат заговорил. Боже мой, как он говорил! Эта речь понравилась президенту еще больше. Ему казалось, что никогда он, президент Бурман, так хорошо не говорил.

— Это еще не все! — любуясь изумлением президента, сказал Крафф. — Достаточно повернуть этот рычаг, — Крафф повернул, — и набранные вами тезисы ложатся в другом порядке и сочетании, к ним прилипли другие риторические прокладки — новая речь готова.

— Не получится ли однообразно? — с сомнением спросил президент.

— Нисколько! Это, знаете, как детская игрушка — калейдоскоп. Чуть тряхнешь — разноцветные стеклышки легли иначе, узор уже совсем другой. Послушайте сами!

Крафф запустил автооратора. И эта речь была прекрасна, а главное, совсем не похожа на предыдущую.

— Имейте в виду, что машина оставляет простор и для собственного творчества, — сказал Крафф. — Вы всегда можете добавить что-нибудь по текущим событиям. Достаточно сказать перед этим рупором — и все записано на пленку. Эти записи управляются литерными кнопками: а, в, с… По миновании надобности вы стираете запись поворотом этого рычага. Впрочем, я не думаю, чтобы вам много приходилось добавлять от себя.

— Замечательно! — воскликнул президент.

— Но даже и это еще не все! — с гордостью произнес Крафф. — То, что вы до сих пор слышали, — нормальные тезисы. Теперь я перевожу рычаг на антитезисы.

— Не понимаю.

— Отлично понимаете… — усмехнулся Крафф. — А предвыборная речь? Ведь ее-то вы построите иначе…

Крафф снова запустил автооратора, и господин Бурман убедился, что конец чудесам еще не пришел. Президент вцепился в ручки кресла, всем корпусом подался вперед, впился глазами в машину, слушал и… не верил. До чего же умна была машина! Да что там ум — она имела большее: нюх! Да, да, она умела тонко чувствовать и полностью удовлетворить избирателей — ничем не хуже самого президента. Она говорила именно то, что нужно было накануне выборов такому капризному и неблагодарному слушателю, как избиратель!