У меня не было четкого плана действий, просто желание остановить их. Я могла кричать и злиться. Могла отлупить их всех за то, что они такие придурки. Вместо этого я упала, сделав всего один шаг. Жуткая пылающая боль вспыхнула у меня в животе, вытянув весь воздух из моих легких и застилая глаза. Нижняя часть моей кофты была разорвана, и ленточки ткани приклеились к моему телу из-за удивительно большого количества густой алой крови.

— Джэйс. — Мой выкрик захлебнулся в неверии, обиде и страхе. Я медленно подняла голову, чтобы посмотреть на оборотней, которые забыли друг о друге, уставившись на меня. — О боже, Джэйс, что же ты наделал?

Мир закружился. Я слышала лай. Скуление. Затем рык, от которого ужас прошелся по моим костям.

Алекс сделал выпад. Джэйс отпрыгнул, но недостаточно быстро. Алекс оказался сверху и легко прижал к земле маленького зверя. С яростным рыком он обнажил клыки, готовясь вцепиться в горло Джэйса.

Чарли едва успел. Он всем телом врезался в Алекса, когда тот уже вонзил зубы в уязвимую шею Джэйса. По инерции они покатились кубарем, кусаясь и рыча. Чарли вонзил когти в грязь, замедлившись достаточно, чтобы едва не скатиться вниз с обрыва. Он прижался к земле, пока массивный волк пролетел прямо над ним.

В ночи раздался звук более пронзительный, чем крик, и более отчаянный, чем вопль. Он отразился от камней и деревьев, усиливая мою боль, пока я, вскочив на ноги, бежала в темноту леса. Я катилась по гравию и запиналась о корни, но продолжала свой путь вниз по склону. Ветки лупили меня по лицу, оставляя синяки и царапины, но мне было плевать. Я почти не ощущала ужасного жара в своем животе и почти не слышала поднимающий волосы дыбом вой за спиной. Я плутала в ночи, ища ту узенькую полоску пляжа, охрипнув от того, что снова и снова кричала его имя. Мое сердце остановилось, когда я увидела его тело. Распластанное на земле обнаженное человеческое тело.

— Алекс!

Я упала на колени рядом с ним, наплевав на острые камни, впившиеся в коленки. Его дыхание было быстрым и неглубоким, из левого плеча торчал острый кусок дерева.

— Скаут?

— Шшшшш... Тише. Я здесь. Все будет хорошо. С тобой все будет в порядке.

Моя слезинка упала на его щеку, и я вытерла ее вместе с кровью, бегущей из его рта. Алекс пытался говорить, но каждое слово давалось ему с трудом, заставляя жадно глотать воздух.

— Скаут, я...

— Тссс...— Я прижала большой палец к его губам. — Я знаю. Не нужно ничего говорить. Все будет хорошо. — Я говорила с ним и нежно гладила его по лицу. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но впервые он не ответил на мой поцелуй. Я держала его, пока Лаодикейская луна вытягивала жизнь из его изувеченного тела. Я видела, как его глаза наполнились страхом, пока он мучился на последнем издыхании, и стала свидетелем последующей пустоты. Даже когда его не стало, я не отпустила его. Я свернулась в клубок над ним, пытаясь сказать, как сильно я его люблю и всегда буду любить. Я искупала его в слезах и крови и, когда у меня не осталось ни того, ни другого, сдалась тьме.

ГЛАВА 19

Казалось, открыть глаза невозможно, поэтому я даже не пыталась. Рядом со мной шептались люди, но я не могла различить голоса, не то что отдельные слова. Сильный химический запах скрывал под собой человеческие ароматы.

— Скаут?

Я знала этот голос. Мне понадобилось несколько попыток, чтобы, наконец, разлепить веки. Все кругом плыло и казалось нереальным. Телевизор идеально помещался в шкафу, который, сливаясь со стеной, крепился к голове женщины с вьющимися волосами и глазами цвета неба.

— Мама?

Черт. Как больно. Мое горло распухло, голос охрип, а язык словно увеличился в три раза.

— Я здесь. Все будет хорошо.

— Где…?

Кто-то потер мои гланды наждачной бумагой? Даже не представляла, что горло может так болеть.

— Ты в больнице. Произошел несчастный случай.

В больнице? Несчастный случай?

Я помнила, как пришла в лес с Алексом. Он стал волком, а потом...

О боже.

— Алекс! Мама, Алекс, ему нужно помочь!

Я подскочила, но тут же упала обратно. Маленькую комнату заполнил разрывающий душу звон, лившийся прямо в мои уши.

— Скаут! Тебе нельзя шевелиться!

Мама положила руку на мое плечо, чтобы удержать меня, но это не понадобилось. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы очень захотела. Обжигающая боль в животе затмила все. Мама зыркнула на женщину в пижаме со Спанч-Бобом, которую я раньше не замечала.

— Ради всего святого, колите ее, пока все швы не разошлись!

А затем все вновь погрузилось во тьму.

***

На нашем последнем спектакле мы смотрели «Ромео и Джульетту». Так себе финал, по-моему. Кроме того фильма, в котором ДиКаприо снялся еще до того, как начал лысеть, мне никогда не нравилась эта история. Я никогда не понимала сюжет.