Я слышу щелканье его ремня. Он что… Нет…

– Нет, я не ревную, - у меня сразу прорезается голос. Я смотрю на него, а он каменеет. – Ты… Вы… - Господи. Все перемешалось.- Прости, я просто вспылила. – Сама не ожидая от себя, тихо произношу я.

Его тяжело дыхание немного успокаивается, и он пристально смотрит мне в глаза. Его взгляд темный и холодный. У нас даже нет отношений, а я все время оправдываюсь. Его хватка ослабевает, но рук моих он не отпускает.

– Тогда почему у тебя ко мне такое отношение?- уже более спокойно спрашивает он.

– Я не могу с Вами так разговаривать. – Я дергаю руками, давая ему понять, что мне неудобно.

– А я могу. Только в таком положение с тобой можно разговаривать.

Поднимаю вопросительно бровь, понимая в его словах двусмысленность. Моя попытка высвободиться из-под его тела не увенчивается успехом, и я продолжаю:

– Я не как не могу понять смысла нашего, так сказать соглашения. Я Вам нужна, чтобы трах…? – Я останавливаюсь на полпути. Это слово так часто стало слетать с моих губ.

Он явно не ожидал такого вопроса, потому просто смотрит на мои губы и молчит.

– Мистер Миллер… Дэвид. – Я опять понимаю, что завожусь. – Скажи мне.

Он отпускает меня и аккуратно поднимает. Я тру запястья. Они побелели от его тисков. Интенсивно растираю кисти. Они краснеют, и я ощущаю неприятное покалывание. Дэвид отступает на шаг, а я так и остаюсь сидеть на столе. Он на мгновенье опускает глаза. О! Мистер невозмутимость, в смущение. Потом резко поднимает их, и опять у него взгляд похотливого самца.

– Я тебе уже говорил. – Голос невозмутим.- Пока ты находишься в этом доме, то играешь по моим правилам. Забыла мой дом…

– Мои правила. – Повторяю вместе с ним одними губами.

– А совать свой нос с кем я сплю и когда, в эту часть не входит.
– Он отходит еще на два шага назад, высвобождая тем самым, меня.

Я молчу, опустив глаза и опять мне нечего сказать на его слова. Он прав! Слезаю со стола на пол и подбираю рваный клочок, который раньше назывался трусиками. Он подходит и берет с тарелки ранее приготовленный, но еще не совсем остывший блинчик.

– Ммм… Вкусно мисс Дженс! – Миллер облизывает кончики своих сильных, но в то же время изящных пальцев.- У вас талант.- Уже более добродушно замечает он.

Я молчу. Не хочу с ним разговаривать.

– И еще. Если бы я хотел тебя трахнуть Лилиан, то уже давно бы сделал это. Можешь поверить мне на слово.- Он выходит из кухни, а я стою растерянная и с рваными трусиками в руках.

Вот видишь. Он не хочет тебя дурочка! А ты, что думала глупенькая? Такие мужчины как Дэвид, не связываются с такими как ты Дженс? Мое остервенелое подсознание смеяться надо мной. Боль душит. Мне хочется рыдать, но я сдерживаю себя. Не когда не буду плакать из-за этого демона.

– Ну как ты Лилиан? – Джудит радостно кричит в трубку.

– Хорошо.- Я пытаюсь не выдавать себя, плохим настроением.

– А, я что - то так устала за эту неделю, да еще заставили дополнительно сегодня работать.. Альберта даже не волнует, что сегодня воскресенье. А у тебя как прошла неделя?

Хренова!

– Не плохо. Только гостиница мне не нравиться. – Я окидываю взглядом спальню.

– Чем детка?

– Соседством с одним мудаком, – я, вкладывая всю злость в последнее слово.

– Попроси, чтоб дали другой номер,- ее голос озабочен.

– Не могут, все занято.- Я накручиваю на палец прядь волос и глазею в потолок.

– А, кстати Эмили и Тим передавали тебе привет.

Я улыбаюсь, одновременно скучая по друзьям.

– Им тоже передавай привет, - мой голос сразу становиться веселее.

– Ладно. Тим передал тебе. Сейчас подожди… Поцелуй мою Лилиан. Дорогуша. – Забавно. Она пытается воспроизвести в точности его голос.

– Хорошо. Его тоже поцелуй за меня. – Я смеюсь.

Грохот нарушает покой. Тот самый из спортзала.

– Ладно, Джуд, я побегу. Созвонимся. Очень скучаю по тебе. Целую. – Я издаю чмокающие звуки.

– Я тоже детка. Люблю тебя.

Открываю дверь и выхожу из спальни.

– Я тоже Джудит. – Нажимаю на кнопку «Отбой».

Быстро спускаюсь в знакомый мне уже зал, и не спеша приоткрываю дверь. Обезумевший Миллер, со всей яростью долбит увесистую грушу. Потом резко переключается, на какой - то манекен на пружинящем механизме и почти разрывает его своими ногами. Запыхавшись, он останавливается, а я заныриваю в коридор и цепенею. Сколько же в нем несдерживаемой ярости.