Соседство было беспокойное: с одной стороны — хиппи, с другой — пуэрториканцы, поляки и украинцы. Коренные жители этих районов были возмущены появлением пришельцев, которых, в отличие от них, никто не заставлял жить в трущобах. И правда, многие молодые хиппи происходили из семей иммигрантов, поколениями боровшихся за то, чтобы занять место среди представителей американского среднего класса.

Тем не менее молодежная миграция в Нижний Ист-Сайд была такой же реальной, как в свое время переселение пуэрториканцев, поляков или украинцев, хотя причины ее, разумеется, были иными.

Хиппи отвергали мещанский образ жизни своих родителей, идиотский оптимизм телевидения и рекламы и отказывались от эфемерных целей и идеалов американского среднего класса. Они разочаровались в родителях, учителях, священнослужителях, политических лидерах, средствах массовой информации, были недовольны американской политикой во Вьетнаме. Их привлекали радикальные политические идеологии, рисовавшие Америку жестоким эгоистичным гигантом-эксплуататором, который должен либо измениться, либо погибнуть. Они искали подлинной любви, подлинного мира, подлинной жизни и подлинного духовного сознания.

Тем летом, когда Бхактиведанта Свами переехал на Вторую авеню, 26, первая волна великого молодежного бунта шестидесятых уже докатилась до Нижнего Ист-Сайда. Здесь хиппи обрели долгожданную свободу — свободу жить в простоте и бедности, выражая себя в искусстве, музыке, наркотиках и сексе. Все только и говорили что о духовных поисках. ЛСД и марихуана открыли им доступ в новые сферы сознания. В моде были восточные культуры и восточные религии. С помощью наркотиков, йоги, братства или просто свободы хиппи надеялись обрести просветление. Каждому полагалось сохранять непредубежденность и широту взглядов, у каждого была своя собственная вселенская философия, замешанная на обрывках сведений из случайно прочитанных книг, экспериментах с наркотиками и собственных переживаниях. Даже если их жизнь казалась бесцельной, они, по крайней мере, гордились тем, что вышли из бессмысленной игры, где игрок продает душу за материальные блага, поддерживая тем самым уже насквозь прогнившую социальную систему.

Итак, в 1966 году тысячи молодых людей бродили по улицам Нижнего Ист-Сайда — не просто одурманенные наркотиками или сошедшие с ума (хотя были среди них и такие), а в поисках смысла жизни. Они презирали идеалы «истеблишмента» и повседневную жизнь, которую вели миллионы «добропорядочных» американцев.

Бхактиведанта Свами был удивлен тем, что в процветающей Америке могло появиться столько разочарованных молодых людей. Это лишний раз доказывало, что материальное благополучие, которым так гордилась Америка, не способно сделать людей счастливыми. Бхактиведанта Свами не пытался объяснить трагизм жизни окружающих его людей социальными, политическими, экономическими или культурными факторами. Ни условия жизни в трущобах, ни молодежные бунты сами по себе не имели первостепенного значения. Все это было лишь симптомами всеобщего несчастья, единственным лекарством от которого является сознание Кришны. Он сочувствовал страданиям каждого из них, но ему было известно универсальное средство, которое поможет всем людям раз и навсегда избавиться от страданий.

До переезда в Нижний Ист-Сайд Бхактиведанта Свами не занимался изучением молодежного движения в Америке. Он никогда не задавался целью поселиться именно среди молодежи. Но в течение десяти месяцев, прошедших после его отъезда из Калькутты, Бхактиведанта Свами силою обстоятельств, или, как он сам говорил, «по воле Кришны», был вынужден постоянно переезжать с места на место. По указанию своего духовного учителя он приехал в Америку и по воле Кришны оказался в Нижнем Ист-Сайде. Его миссия оставалась здесь той же, что и на Бауэри, и в студии доктора Мишры, и даже в Индии. Он твердо следовал указаниям духовного учителя и придерживался ведической философии — взглядов, на которых не могли сказаться радикальные перемены, происходившие в обществе в середине шестидесятых. Если случится так, что вследствие изменений в культурном климате Америки эти молодые люди окажутся более восприимчивыми к его словам, он будет только рад этому. Это тоже зависит от Кришны.

Несмотря на революции хиппи, это время из-за пагубного влияния Кали-юги было, в сущности, самым неблагоприятным для духовного развития. На Бхактиведанту Свами была возложена задача, которую не приходилось решать никому из духовных учителей прошлого: он пытался пересадить ведическую культуру на самую неподходящую для нее почву. Поэтому он знал, что работа ему предстоит необычайно трудная. И все же, даже в этот неблагоприятный для духовной практики век, как раз накануне переезда Бхактиведанты Свами в Нижний Ист-Сайд толчки недовольства и протеста против культуры Кали-юги стали сотрясать американское общество, выбрасывая на улицы нью-йоркского Нижнего Ист-Сайда толпы молодых людей, искавших то, чего не могла дать им повседневная жизнь, — альтернатив и духовного удовлетворения. Этой молодежи, сошедшей с проторенных путей материалистического образа жизни и собравшейся теперь в Нижнем Ист-Сайде, суждено было — случайно или по воле провидения — стать паствой Бхактиведанты Свами, который в своем магазинчике предлагал им «бесценные дары» — киртаны и духовное знание.

Переезд Свами прошел почти незамеченным. Соседи говорили, что помещение магазина сувениров рядом с прачечной занял какой-то приезжий. В витрине появилась странная картина, но никто не знал, что все это значит. Некоторые прохожие замечали приклеенное к витринному стеклу объявление о лекциях по «Бхагавад-гите». Но никто из них не знал, что такое «Бхагавад-гита», а те, кто знал, думали: «Наверное, лавка, торгующая книгами по йоге, или что-нибудь в этом роде». Жившие по соседству пуэрториканцы иногда останавливались у витрины, разглядывая картину Харви Коэна, и молча отходили. Управляющего соседней автозаправочной станцией «Мобил» меньше всего интересовало, кто куда вселился, — для него это не имело никакого значения. Торговцев могильными плитами и владельцев похоронных бюро это тоже нисколько не заботило. Что же до водителей бесчисленных легковых машин и грузовиков, проезжавших мимо, то для них дома, в котором поселился Свами Бхактиведанта, вообще не существовало.

Однако нашлись молодые люди, которых картина заинтриговала. Они подходили к окну и читали объявление. Некоторые из них даже слышали о «Бхагавад-гите», хотя картина с Господом Чайтаньей и танцующими фигурами как будто бы не имела к ней никакого отношения. Кое-кто решил сходить на лекцию Свами Бхактиведанты — разведать обстановку.

Июль 1966 года

Говард Уилер торопился к своему приятелю, жившему на Пятой улице, в тихой квартире которого он рассчитывал немного отдохнуть. С Мотт-стрит он дошел до Хьюстон-стрит, повернул направо и направился на восток, через Бауэри. Обходя пошатывающихся бродяг, он шел навстречу потоку машин в сторону Второй авеню.