Без книг и путешествия на Запад санньяса теряла для Абхая всякий смысл (тем более, кто знает, когда Тиртха Махараджа разрешит ему ее принять). Зачем ехать в Калькутту только для того, чтобы жить в просторной светлой комнате? У него во Вриндаване и так все это есть. Абхай написал ответ Тиртхе Махарадже, где упомянул прямое указание, полученное им от Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати, — проповедовать тем, кто говорит по-английски. Он хотел отправиться на Запад немедленно и думал, что Чайтанья-матх с радостью встретит его предложение. Конечно, у Тиртхи Махараджи, как и у Абхая, были свои обязанности, но, возможно, у них получилось бы сообща выполнить желание духовного учителя. Абхай попросил Тиртху Махараджу еще раз обдумать его предложение. 7 мая 1959 года Бхактивиласа Тиртха Махараджа ответил.

Абхай, конечно, понимал и нужды, и предпочтения Чайтанья-матха, но не мог им позволить затмить то, что сам он считал главным, — проповедь, как завещал Шрила Бхактисиддханта Сарасвати. Абхай предложил свои услуги лидерам Чайтанья-матха в надежде, что их и его взгляды совпадут. Он думал, что, зная об острой нехватке сознания Кришны в мире, они заметят убежденность и горячее желание Абхая Бабу и сразу же отправят его на Запад, снабдив всем необходимым. Но у них были другие приоритеты.

Следующим, к кому обратился Абхай, был Кешава Махараджа из Матхуры, и тот посоветовал Абхаю принять санньясу не откладывая. После переписки с Тиртхой Махараджей Абхай засомневался в своем решении и теперь, слыша настойчивые уговоры духовного брата, пробовал возражать. Но Кешава Махараджа настаивал.

Шрила Прабхупада: Я сидел один во Вриндаване и писал. Мой духовный брат настойчиво убеждал меня: «Бхактиведанта Прабху, ты должен это сделать. Не отрекшись от мирской жизни, невозможно стать проповедником». Он на этом настаивал. По сути, настаивал не он — настаивал мой духовный учитель. Он хотел, чтобы я стал проповедником, поэтому подталкивал меня к этому шагу через моего духовного брата: «Соглашайся».

Я нехотя согласился.

Кешаваджи-гаудия-матх располагался в центре одного из городских базаров Матхуры. Главные арочные ворота матха вели в открытый двор с металлической сеткой сверху. По архитектуре он был похож на храм Вамши-Гопаладжи. В матхе было тихо и спокойно, как в монастыре. Абхая здесь хорошо знали и всегда были рады видеть. Он здесь жил, писал, занимался в библиотеке, редактировал «Гаудия патрику», сюда он отдал Божество Господа Чайтаньи, которое теперь стояло на алтаре, рядом с Божествами Радхи и Кришны (Шри Шри Радхи-Винодавихариджи). Но его визит в сентябре 1959 года был особенным. Он вошел в матх, одетый в белое, как Абхай Бабу, а уходить собирался как свами, в шафрановом облачении.

Абхай уже девять лет жил в отречении от мира; ему не было нужды проходить какую-то церемонию или получать титул садху, меняя цвет одежды. Но такова система варнашрамы: в конце жизни брахман должен принять триданда-санньясу. Он знал о санньяси– притворщиках; даже во Вриндаване он видел так называемых «садху», которые не проповедовали, а коротали свои дни в поисках чапати. А некоторые из них были замечены в том, от чего, как санньяси, должны были бы отречься, — в половой жизни. Эти люди превращали свою санньясу в балаган. А еще во Вриндаване были кастовые госвами, жившие как обычные грихастхи, — для этих управление храмом было просто бизнесом, с помощью которого они содержали семьи, гордясь при этом своим высоким происхождением, наслаждаясь почестями и собирая пожертвования. Абхай прекрасно знал об этих злоупотреблениях санньясой и положением настоятеля храма, но подлинное назначение санньясы ему тоже было известно. Санньяса была нужна для проповеди.

Утром 17 сентября 1959 года в алтарной комнате (пятнадцать на семь с половиной метров), на втором этаже Кешаваджи-матха, перед Божествами Радхи-Кришны и Господа Чайтаньи сидела группа преданных. На Божествах были яркие, по-царски роскошные одежды и серебряные короны. Ладонь правой руки Радхарани была обращена вперед в знак благословения; в опущенной левой руке Она держала цветок для Кришны. Кришна стоял в танцевальной позе, поставив правую ногу на носок перед левой, и изящно подносил к Своим алым губам длинную серебряную флейту. Его длинные черные волосы ниспадали на плечи, а гирлянда из бархатцев достигала колен. Справа от Него стояло Божество Господа Чайтаньи, правая рука которого была поднята, а левая — опущена. Он стоял прямо, соединив ноги вместе. Чайтанья был мягкого золотистого цвета, с большими глазами, алым ртом правильной формы и прямыми черными волосами до плеч. Чуть ниже Божеств стояли изображения ачарьев: Джаганнатхи даса Бабаджи, Бхактивиноды Тхакура, Гауракишоры даса Бабаджи, Бхактисиддханты Сарасвати и Бхактипрагьяны Кешавы Махараджи.

Абхай сидел на циновке из травы куша рядом с девяностолетним Санатаной, который в этот день тоже принимал санньясу. Сидящий напротив них Нараяна Махараджа, ученик Кешавы Махараджи, готовился провести церемонию, в которую входило чтение мантр и подношение огню зерна и ги. Акинчана Кришнадас Бабаджи, духовный брат Абхая, известный своим мелодичным пением, играл на мриданге и пел вайшнавские бхаджаны. Руководил церемонией Его Святейшество Кешава Махараджа, восседавший на асане. Поскольку о церемонии не было объявлено и никого из гостей не пригласили, присутствовали только несколько человек из Матха.