— Мы же в кино собирались!

— Лизочка, милая, любимая моя подруга, — умасливала ее Варя. — Пойми, это самый красивый и умный мужчина за всю мою жизнь! Ну, разве могла я ему отказать?

— Ну, ладно, — смилостивилась Лиза. — Но только я все равно чувствую себя обманутой… — Она задумалась. — Позвоню я Машке, наверное, она не успела еще далеко отъехать.

— Ну вот, — надулась Варя. — Группируетесь у меня за спиной.

— Ну что ты, — улыбнулась Лиза. — Я так рада, что у тебя есть мужчина, с которым тебе хорошо…

Варе показалось, что и в улыбочке, и в самом замечании проскользнуло нечто фальшивое, но ей некогда было уточнять.

— Лиз, я оставлю денег, а ты расплатись потом, ладно? — попросила она. — Ой, что это? — Из кошелька потянулась золотая цепочка. — Ах, крестик! — обрадовалась Варя. — А я-то думала, куда его дела! Снимала, перед тем как в море купаться, — пояснила она. — А то вдруг потеряется.

— Если потеряется, можно другой купить. — Лиза пожала плечами.

Варя с ужасом посмотрела на нее:

— Ты что, не понимаешь? Меня в нем крестили, я его всю жизнь ношу, он же намоленный!

— Ты же вроде не религиозная? — Лиза подняла брови.

— Религиозная, не религиозная… — произнесла Варя, надевая пальто. — Есть вещи, в которые надо верить…

Она наскоро расцеловала подругу и побежала к Грибоедову. Почему-то Варя решила, что лучше назначить встречу здесь — она не стремилась показывать Богдана подругам, пока еще ничего не ясно. Не то чтобы она не была уверена в подругах… Просто не хотелось.

«Может, это любовь?» — очень серьезно задумалась Варя, подходя к памятнику.

— Ты что, собираешься перехватить у меня сто тысяч долларов до зарплаты? — спросил Богдан.

— Что за вопрос? — вздрогнула Варя.

— Ну… — Богдан прищурился и внимательно ее осмотрел. — Ты выглядишь так, словно сидишь на гвоздях…

Варя нервно захихикала. Она намеревалась сказать что-нибудь непринужденное и остроумное, но ничего — совершенно ничего — не приходило в голову.

— Я сейчас. — Она схватила сумку и поднялась с места. — Что-то в глаз попало… Где здесь туалет? — Варя бросилась к официантке, которая, испугавшись резкого броска, едва не выронила поднос с коктейлями.

— Что за хренота?.. — В туалете Варя швырнула сумку на умывальник и уставилась на себя в зеркало.

Еще там, у Грибоедова, она поймала себя на подозрительном желании сбежать.

«Курортный роман! — в отчаянии размышляла она, нарезая круги вокруг памятника. — Сейчас он припрется в костюме с пузырящимися коленками, в галстуке с трахающимися свинками, и мы поедем в грузинский ресторан с фальшивым киндзмараули! Зачем я во все это ввязалась?!»

Но не только возможное разочарование при виде того, как курортный красавец превращается в нелепого, незаметного в городской толпе увальня, пугало Варю. Она не могла понять причину необычайного возбуждения и беспокойства, и причина эта была не в том, что она рисковала пару часов провести в обществе глупого пижона и ловеласа. Пижона можно было затащить в кино и там посидеть в темноте, без разговоров. Было что-то еще — странное и незнакомое, вроде страха или клаустрофобии, когда все внутри сжимается, сжимается, и ты вдруг становишься маленькой, как точка, а весь мир — большим и тяжелым…

— Привет. — Он подошел сзади.

Варя так резко обернулась, что даже подпрыгнула.

На нем был стильный кожаный плащ чуть выше колен (потом Варя подсмотрела, что от Берберри), из ворота плаща выглядывал ярко-голубой свитер.

— Ты меня в одежде узнаешь? — спросил он, наблюдая за тем, как Варя, забыв о приличиях, разглядывает его.

— Нет… — призналась Варя.

— Раздеться? — предложил Богдан.

— Да, — согласилась Варя.

Он обнял ее за плечи и потянул за собой.

— Варь, ты что, напилась? — мягко спросил он.

— Нет, что ты, — жеманно ответила Варя и сама испугалась своего тона.

Ей хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала себя идиоткой в кубе, но ничего не могла сделать — ей казалось, что ее вытолкали из-за кулис на сцену играть главную роль, а она не знает слов и вообще случайно сюда попала…

Богдан подошел к синему внедорожнику «Мицубиси», усадил Варю на сиденье, отвез в итальянский ресторан на Краснопресненской набережной, заказал что-то аппетитное… А она все никак не могла расслабиться, и ей нечего было сказать, и кусок не лез в горло…