Шрифт:
Читая, Чхота чувствовал себя так, словно его окатывает волнами духовного океана. Он подумал: «Если я каждый день в самые благоприятные часы буду читать книги Шрилы Прабхупады, меня непрерывно будут обдавать волны блаженства и мое переживание материального существования постепенно уступит место поглощенности кришна-катхой. Моя вера окрепнет, и во мне проснется желание все больше и больше времени проводить за книгами. Но что если меня так увлечет чтение, что я и жить не смогу без этого и захочу устраниться от исполнения других обязанностей? Хотя это вряд ли произойдет. Я думаю, я мог бы и заниматься активной деятельностью, и уделять время чтению. Но даже если я стану одержим страстью к слушанию «Шримад-Бхагаватам», разве Шрила Прабхупада не будет доволен этим? И разве это не будет хорошим примером для других?»
В конце дня внезапно пришел младший брат бхакты Эдди и сказал, что мать Эдди велит ему немедленно возвращаться домой.
– Скажи ей, что ты придешь завтра вечером, - посоветовал Чхота.
Но тут он по виду Эдди понял, что тот очень хочет вернуться домой - с него было достаточно уединения.
– Я думаю, тебе лучше пойти домой, - сказал Чхота.
– Не будем заставлять твою маму волноваться.
– Да, - согласился Эдди, - Это было очень… э-э… трансцендентным.
Спасибо Вам за то, что позволили мне находиться рядом с Вами.
Когда стемнело, крики животных и звуки, издаваемые насекомыми, вселили в Чхоту страх.
На третий день Чхота решил ничего не готовить, а поесть лишь бананов и кокосов, которые он без труда мог собрать на земле. Он повторял мантру и читал «Кришну», и при этом то чувствовал необычайное воодушевление, то приходил в глубокое уныние. Временами он начинал думать, что хотел бы жить так до конца своих дней, однако в следующую минуту ему казалось, что он и часа больше не выдержит в одиночестве. Он пришел к выводу, что жизнь в уединении - это искусство, о котором он ничего не знает. Пожалуй, ему нужно повидаться с той черепахой, которая занимается медитацией и о которой говорил Падма, и поучиться у нее жить в одиночестве. В конце концов Чхота решил не оставаться на ночь в лесу, а тотчас же вернуться в храм.
Глава пятая
Подходя к храму, Чхота услышал звон колокольчика - это звонили к вечернему арати. Он вошел в комнату, и его нос дрогнул от запаха сандаловых благовоний. Он устремил свой взор на изображение Божеств, которое было установлено на алтаре и которому поклонялись мыши, и с наслаждением начал смотреть на него. Он был рад, что вернулся - он чувствовал себя здесь в такой безопасности.
Он пришел как раз к началу вечернего арати, которое обычно посещали одна-две мыши, не считая пуджари. Комната была совершенно пустой, в ней не было никакой мебели, лишь у стены стоял деревянный алтарь с оправленными в рамки изображениями и свечами, пол в ней был покрыт лаком. Чхота стоял около самого алтаря и внимательно следил за движениями пуджари, исполненными брахманической грации. Пуджари зажег от свечи фитильки, пропитанные гхи, и поднес их к изображению Шрилы Прабхупады.
Чхота наблюдал за этим так, словно видел все в первый раз. Он высоко ценил стойкость этого пуджари, который, полный самой искренней и бесхитростной веры, проводил одну и ту же церемонию четыре раза в день. В зале было довольно темно, только на алтаре стояла зажженная свеча да в конце зала горела единственная лампочка. В комнату вошла пожилая женщина-мышь с двумя внуками. Она принесла в дар храму мешок риса и положила его у перилец алтаря. В комнате слышалась тихая музыка - это звучала «Шикшаштака», исполняемая Шрилой Прабхупадой. Все они стояли в молчании и наблюдали за пуджари. Чхота слышал жужжание насекомых и крики зверей в ночных джунглях, но они уже не пугали его так, как тогда, когда он был один. Он чувствовал, что на него проливается особая милость.
После арати Чхоту засыпали различными сообщениями и посланиями, а также его тотчас же окружили желавшие поговорить с ним. Самым срочным был звонок Ямалы даса, который уже в течение двух дней пытался связаться с ним.
– Никогда больше не уезжай туда, где нет телефона, - отчеканил Ямала.
– На тебе лежит слишком большая ответственность, чтобы ты исчезал неизвестно куда, даже если ты болен.
Ямала сообщил, что Арджуна дас и его сторонники «объявили войну Движению». По-видимому, несколько приверженцев Арджуны пришли в храм, но их туда не пустили, и тогда они силой протиснулись внутрь и без разрешения съели завтрак. Они также забрали из храма барабан, заявив, что он принадлежит им. Когда они уходили, между ними и мышами, живущими в храме, завязалась драка; одного мышонка столкнули с лестницы, и он растянул лодыжку.
– Чхота Прабху, - сказал Ямала, - ты должен сам отправиться к Арджуне и заставить его уехать из страны, а иначе ему будет плохо. Кроме тебя никто не может сделать этого. Ты согласен?
Чхота согласился встретиться с Арджуной. Он отправился в город, в котором жил Арджуна, и, приехав, позвонил в его дверь. Увидев друг друга, братья обнялись.
– Я слышал столько слухов, - проговорил Чхота.
– Скажи мне, Ардж, чем ты на самом деле недоволен?
Арджуна принес Чхоте стакан воды и указал ему на плетеное кресло.
– Я недоволен тем, - ответил он, - что мы ушли из дома и забыли свой сыновний долг перед матерью и отцом.
– Что?!- воскликнул Чхота.
– Почему же ты так и не сказал?! Зачем же тогда эта дымовая завеса - зачем все эти разговоры о Нимае и о том, что животные не способны развить в себе сознание Кришны?
– Потому что ты настолько фанатичен, что не стал бы слушать. _ Да нет, я могу слушать… Но, может быть, я и правда слишком фанатичен. Прости меня, пожалуйста… Но если ты так переживаешь, что мы оставили мать и отца и о всем остальном, то почему же ты не возвращаешься домой?