— Я очень внимателен к тому, что слышу, — сообщил Максим. — Я оценил вашу речь и сделал выводы. Вы правы.

— Я права, — подтвердила Настя.

— И теперь мне страшно говорить с вами о работе — я понимаю, что удар вазой не пустая угроза.

— Ну, ладно! — вспыхнула Настя. — Истерика — это всего лишь маркетинговый трюк. Я совершенно спокойна.

— Настя, а вы уже видели «Пиратов Карибского моря»? — поинтересовался Максим.

— Нет, — насторожилась она.

— Не хотите сходить?

Настя задумалась.

— Хочу. С вами?

— С моим папой.

Настя прожевала тигровую креветку и вытерла губы салфеткой.

— Хорошее у вас чувство юмора. Как у Сталина, — заявила она.

— А вы умеете льстить.

— Куда пойдем?

— Сейчас… — он закопался в телефоне.

Настя ела макароны и восхищалась тем, как все это хорошо.

А было бы еще лучше, если бы у них уже был секс и они бы смотрели друга на друга со значением, и она бы наступала своими туфельками на веревочной подошве на его кроссовки и все это считалось бы чертовски эротичным. Дьявол! Мысли так и скачут. В конце концов, он скучный женатик. С женой-кочергой.

Просто легкое сексуальное напряжение еще никому не повредило. Вот и все.

Они поехали в «Пять звезд» и удачно попали на сеанс.

Три часа рядом. От Максима пахло сухой травой и еще чем-то летним — щепками, мутной озерной водицей, яблоней…

— Понравилось? — спросила Настя, когда они вышли.

— Очень.

— А мне нет.

Он посмотрел на нее очень серьезно.

— Настя, пока я не подписал договор, будьте любезны, проявляйте осторожность и деликатность в выборе мнения. Я готов считать, что ничего не слышал, если вы скажете, что фильм — шедевр.

— А может, перейдем на «ты»? — предложила она.

— Может, — холодно отреагировал он.

— Ладно, — Настя развела руками. — Фильм — класс! И Депп. И Кит. И даже Кира.

— У нас много общего, — подмигнул Максим.

Он другой! Другой человек!

Как давно она не разговаривала вот так?.. Боря на дух не переносил иронии — а уж тем более самоиронии, он был серьезным, как Конституция.

— Тебе правда не понравилось? — беспокоился Максим.

— Понравилось, — улыбнулась Настя. — Честно. Даже Блум. Максим… А почему ты не обиделся, когда я на тебя накричала?

— Я не обидчивый, — он пожал плечами.

— Как это?

И тут зазвонил телефон.

— Да, — ответил Гранкин. — Галя, ты дома? Скоро буду. Да, с Настей. Смотрели «Пиратов». Ты же не хотела… Ладно, обсудим. Целую. Что? Молоко? Хорошо, заеду в «Континент».

— Ты первый раз женат? — спросила Настя.

— Н-да, — кивнул он.

— Ну, и как, чувствуешь себя… особенно?

Максим поразмышлял.

— Да.

Что-то он немногословен.

— Да-а? — оживилась Настя. — Почему?

— Ты ведь была замужем?

— Ничего такого особенного я не чувствовала, — отрезала она и открыла машину.

— Я вдруг понял, что все эти слова, которые говорят друг другу — про горесть и радость, все они имеют значение, — произнес он, устроившись на сиденье.

— То есть любовь? — уточнила Настя.

Уж она-то знала, как себя не выдать, как скрыть бледность и дрожь в голосе — и не дрожь даже, а многозначительную, нервную хрипотцу.

— А ты веришь в любовь? — он заглянул ей в глаза.

— Хоро-оший вопрос! — кивнула Настя. — Но главное, что я слышу его от человека, для которого в наше время брак — нечто особенное.

— Я думал и понял, что любовь — это когда каждый требует от другого лишь то, что тот может тебе дать. И ты обещаешь быть с человеком не потому, что сегодня ты его любишь, а потому, что ты принимаешь ответственность за него — что бы ни случилось.

— Ага, — хмыкнула Настя.

— Что «ага»?

— Звучит заманчиво.

— Слушай, а не бывает так, что тебе кажется — очередного разочарования ты уже не выдержишь?

— Откуда ты знаешь, что при таком вот раскладе не будет разочарования? Вдруг твоя женщина — я не имею в виду никого конкретно — поймет, что ваши отношения — сплошная прагматика, и пошлет все это к черту ради двадцатилетнего мальчика, который будет слать ей сто СМС в час?

— Если все-таки иметь в виду конкретно Галю, то я уверен — она достаточно разумная, чтобы оставаться со мной.

— Ну… здорово, — улыбнулась Настя. — Где ты оставил машину?

По дороге домой она все еще спорила с Максимом. Нет, ну это надо же — взрослый человек, а в сказки верит! Хотя… Вдруг именно такие люди живут тридцать лет и три года в любви и согласии?