Галя задумалась. И думала, на удивление, долго. Настя успела выкурить сигарету.

— Ну… — нерешительно произнесла Галя. — Ладно. Только не забывай, что я тебя ненавижу.

— Ненависть возбуждает, детка… — низким голосом, склонившись к ней, проговорила Настя. — Цитата! — расхохоталась она, убедившись, что Галя эпатирована. — Старый фильм, забыла название… Слушай. У тебя есть одно преимущество — Антон и его деньги. Кроме того, у тебя есть Маша, юная предпринимательница, которая просто хочет заработать много бабок. У нее есть определенные навыки, но она пойдет на что угодно, лишь бы тебя не злить.

— Этим она мне и нравится, — усмехнулась Галя.

— Возможно. Но ей плевать, останешься ли ты с этим фильмом в истории или о нем забудут еще до выхода на экран.

— И что ты предлагаешь? Порвать контракт с Машей?

— Ни в коем случае! — Настя покачала головой. — Нужно просто понимать, что фильм этот стоит примерно лимона полтора.

— Так дешево? — ахнула Галя.

— Га-аль… С каких пор полтора миллиона для тебя — дешево?

— С тех пор, как у меня есть Антон! — отрезала та.

— Так вот, фильм стоит полтора, и мне еще обещали миллион плюс я хочу двадцать процентов за общий контроль над ситуацией. В общем, вы объявляете Маше новый бюджет. Это раз. Сценарий мы переписываем — здесь двух мнений быть не может. Ну, и пожелания ты высказываешь в письменной форме — и я имею полное право отказать тебе без вразумительных пояснений. Галя! — одернула собеседницу Настя, когда та снова открыла рот. — Это не вопрос наших с тобой отношений, просто поверь мне!

— Не верю, — Галя вдруг широко улыбнулась.

— И еще тебе надо сменить имидж, — не без сарказма произнесла Настя.

— Почему это? — побагровела Галя.

— Давай попробуем, и ты сама поймешь почему, — мягко убеждала ее Настя.

— Я что, плохо выгляжу? — ерепенилась та.

Настя наклонилась поближе и гаркнула ей в самое ухо:

— Да!

— Знаешь что… — выпалила Галя, но не договорила.

Сорвалась с места и гордо удалилась, покачивая попой.

Ничего-ничего…

Настя откинулась на стуле и улыбнулась сама себе. Максим наверняка решит, что она гнусно и подло мстит Маше. Но это не месть.

Маша хочет стать деловой девушкой? Ради бога. Она, Настя, опекать ее не нанималась — так что пусть ощутит все прелести конкуренции. Это только бизнес. Ничего личного. Было бы личное — Галя с Антоном уже принесли бы ей Машину голову.

Маша ведь тоже поступила некрасиво. Тихой сапой, за спиной, уволокла контракт…

Добро пожаловать во взрослую жизнь, пупсик.

Зазвонил телефон. Объявился Женя — инвестор.

— Как дела? — поинтересовался он.

— Очень по-разному, Женя, — улыбнулась Настя. — Кино монтируем.

— Когда премьера?

— Ой… — задумалась Настя. — Апрель — май… Сначала будет закрытый показ для прессы, с банкетом — думаю, надо будет снять VIP-зал в «Стреле», потом обычная премьера, а затем я еще хочу в Париже сделать показ для французской прессы — у меня как раз немного лишних денег осталось.

— А не махнуть ли нам тогда на Бискайский залив? — оживился Женя. — После премьеры? Я там виллу арендую в Биаррице на лето.

— Вдвоем? — немного растерялась Настя.

— Ну, да.

— Жень, я не уверена, что это блестящая мысль, — честно призналась она.

— Тогда втроем, — настаивал Женя. — С твоим писателем.

— Жень, ты первый, кому я это говорю за долгие годы: ты меня смущаешь.

— Ладно, понял! — не унывал он. — Ну, тогда пока?

— Пока, — попрощалась Настя и еще пару секунд с удивлением разглядывала телефон.

То есть вот как? Он… так сказать, ухаживает за ней? Или?..

Н-да. Не надо целоваться с инвесторами — неизвестно, чем это обернется. Ну, и черт с ним! Он не первый и не последний.

Жизнь текла своим чередом, но где-то через неделю Настя вернулась домой и застала там зареванную Машу, которую пытался утешить Максим.

— Что? — прошептала Настя в коридоре.

— Она тут уже час! — с раздражением ответил Макс. — Я пойду погуляю.

— Ага… — кивнула Настя и отправилась к Маше.

— Как ты могла?! — воззвала та, заламывая руки.

— Маш, я тебя не понимаю, — Настя уселась напротив, налила немного виски, закурила и уставилась на нее не моргая.

— Я ведь ничего плохого тебе не сделала! — трепетала та.