И тут Римма заприметила Ваню.

— Ваня! — заорала она. — Ну, что ты как не родной? Иди к нам!

Пока Ваня, Денис и Вика пробирались к их столику, Настя страстно шепнула Римме:

— Откуда ты его знаешь?

— Мы с ним несколько месяцев встречались пару лет назад, — ответила та.

К счастью, Римма деликатностью не страдала.

— Здрасте! — рявкнула она на Вику. — Я вас видела у Полонского с Лестерманом!

Вика пыталась донести, что никаких таких Лестерманов она знать не ведает, но никто ее и слушать не захотел.

Настю всегда поражало шестое чувство, объединяющее женщин против всяких там сучек-щучек. Она же ничего такого Римме не говорила! К тому же Римму можно было назвать завзятой стервой, но вот этой липкой гадости, свойственной подобным «Викусикам», в ней не было ни грамма.

Вика ей напоминала хорошенькую чихуа-хуа в бантиках, попонках, колокольчиках и с маникюром, которая залезет к тебе на колени только ради того, чтобы написать на твои лучшие брюки.

И для того, чтобы обнажить свою сущность — в переносном смысле слова, Вике не надо было ничего говорить — достаточно единственного взгляда, сочившегося ничем не оправданным высокомерием.

Сегодня она презирает «старушек», а лет через десять превратится либо в восьмидесятикилограммовую клушу-жену какого-нибудь менеджера, либо в одну из этих шакалих, что обгладывают кошельки престарелых миллионеров.

— Вань, а ты в Марбелью-то бываешь? — интересовалась Римма.

— Ой, я туда хочу поехать в этом году! — встряла Вика.

— Там очень дорого, — заметила Римма, даже не посмотрев в ее сторону.

Вику Римма прессовала настолько откровенно, что Настя смутилась. Чего это она так разошлась?

И только в туалете Римма призналась, что Вика увела у ее подруги мужа. Фотография была найдена (и предъявлена сначала неверному, потом — Римме) в томике Диккенса «Оливер Твист», который подруга ни с того ни с сего решила перечитать. А подруга была из идейных — либо измена, либо семья.

Причем Дон Хуан Вику слил сразу после того, как та предъявила требование обеспечить ее квартирой — непременно с видом на Кремль. Бывший муж сообщил, что напротив Кремля, в доме № 4 располагается Судмедэкспертиза и он туда Вику обязательно пропишет, если она немедленно не соберет вещички.

От Ивана Вика прилюдно потребовала устриц, которые в «Квартире» не подавали, но тот не купился на ее жалобы и стенания.

— Вик, устрицы слишком возбуждают, — заявил он. — А мне нельзя, я уже старенький.

Вика надулась, но уехала не сразу — высиживала, ждала чего-то. Но после звонка подруги сообщила, что едет в «Ферст», и ушла, покачиваясь на здоровенных каблуках.

— А мы суки? — спросила Настя у Риммы, подкрашивая в туалете губы.

— Еще бы! Особенно я! — воскликнула Римма.

— Римм, а тебе хочется найти того самого, единственного? — Настя присела на столешницу и уставилась на нее.

— Настя! — с укоризной произнесла Римма. — Что за глупости?

— Почему глупости?!

— Да потому что, — Римма пожала плечами. — Надо быть реалисткой. Жить этим… — она обвела рукой пространство. — А не этим… — она постучала себя пальцем по голове. — Жизнь намного лучше того, что ты там себе напридумываешь. А ты все в сказки веришь, дорогая.

— Но при чем тут…

— При том, — перебила ее Римма. — Что можно прожить долгую, счастливую, скучную жизнь с одним человеком. Но ты не из тех, кому это интересно. Взяв за основу таких, как мы с тобой, скучные несчастные люди пишут книжки, а скучные счастливые люди их читают. Поняла?

Настя покачала головой.

— Насть! — Римма присела на умывальник. — Ты маркиза моего помнишь ведь? Так послушай. Мы с ним спали в одной кровати, и если он вдруг просыпался среди ночи и уходил в другую комнату смотреть телевизор — с ним такое случалось, бессонница, то я тоже просыпалась с криком «Ты где?», потому что чувствовала — его нет рядом! Понимаешь? Он болел в другом городе, и мне становилось плохо. Ты не представляешь… А лет через десять он мне изменил, только не смейся, с няней наших детей. Хочешь понять почему? Не поймешь. Это жизнь. Я думала, этот человек — вся моя жизнь, а выяснилось, у каждого жизнь своя, свое личное пространство. Дошло?

— Да! — улыбнулась Настя. — Как же я тебя люблю!

И она бросилась обнимать Римму.

На следующий день Настя улетела в Турцию. На три дня — хоть немного сменить обстановку.

Вернувшись, занялась волосами, ногтями, кожей — всем тем, на что не всегда хватало времени в последние недели.

«Шапку» решили устроить за городом, в яхт-клубе, где планировали провести пару дней. И там будут Маша с Максимом. И с ними, возможно, придется общаться.

Встав напротив сумки от «Луи Вьюттон» — подарка Бори, Настя мучилась сомнениями. Чего-то не хватало.