Дальше аспирант не читал.

Он смотрел на картинку.

Простая картинка, обычная, знакомая. Будто кто-то кинул камнем в окно и пробил в стекле дырку – но оно не осыпалось осколками, а просто дало трещины. Неровные, изломанные, во все стороны… трещины в Матьземле.

Даниль облизнул сухие губы.

– Это не опухоль, - сказал он тихо, не отрывая взгляда от монитора. – Это рана.

Ворон каркнул.

И аспирант вспомнил, что Гена так и не ответил на его последний вопрос.

7.

– Да, - ответил Ансэндар и обезоруживающе улыбнулся. – Я – стфари.

Жень пялился на него как завороженный.

Лья коротко представил своих пассажиров и надавил на газ.

Белорусский вокзал уже скрылся, под колесами машины сменялась улица за улицей; компетентный шаман рулил молча, точно вовсе забыв об остальных. Анса сидел рядом с ним, глядя на дорогу. Ксе не знал, что Лья замыслил, но знал, чего Лья добивается лично от него, а потому спокойно ждал, когда у собрата кончится терпение, или попросту придет время раскрывать карты. Ждал и думал. Некогда стфари были сенсацией, слыхал о них каждый, но за несколько лет странные беженцы перестали привлекать внимание. Они вообще не привлекали внимания: в отличие от прочих иммигрантов, стфари не хотели и не пытались селиться в мегаполисах. Где-то в Москве, насколько Ксе помнил, находилось их представительство – не более полусотни человек. Оставшаяся часть тридцатитысячного народа предпочла остаться там, куда пришла.

Про них однажды рассказывал Санд. В то время они с Ксе еще не закончили обучение, хотя оба работали. Санд не был так успешен финансово, как теперь, потому что его не подпускали к элитному жилью. Одним из его первых серьезных заданий оказался коттеджный поселок – не под Москвой, а под Тверью. Там он наслушался разговоров, а после и повидал их предмет.

После урока, длившегося весь день, шаманы дремали в гостиной – Санд, Ксе, Юр, Вей и Рис. Беспощадный Дед вымотал учеников так, что с молчаливого согласия Санда все оставались ночевать в его, Санда, квартире; сам Арья в соседней комнате сидел за компьютером и общался с кем-то в сети. Ксе минуту назад заходил его проведать и улыбнулся: старик старательно печатал двумя пальцами, выражение его лица было по-детски сосредоточенным.

– А их народ любит, - говорил Санд, перекатывая в пальцах зеленые шарики с индийским узором. – Дикие, говорят, но люди хорошие. Дикие потому, что водку пьют не все время, а по праздникам. Их даже власти любят, если так можно выразиться. Они же идеальные иммигранты, хоть на доску почета вешай. Ничего не просят, неагрессивные и работящие. По-русски говорят – быстро научились. Лес, конечно, порубили, давно еще, когда языка не понимали, но им его списали задним числом, как гуманитарную помощь. Они сейчас все мертвые колхозы в округе подняли. – Санд помолчал. – Тут такая фишка… их не напрягает мысль, что нужно вкалывать шестнадцать часов в сутки только для того, чтобы были еда и одежда. Они после этих шестнадцати часов еще полночи плясать могут. Их не напрягает, что нет электричества, газа, водопровода, магазинов, школ и больниц. Что нет тракторов и солярки – их тоже не напрягает. У них там этого никогда и не было. Вот если надо вместо лошади самим волочь плуг – тогда они начинают напрягаться…

Один из шариков выскользнул из пальцев шамана; тот поленился тянуться за ним, положил второй шарик на стол и устало закрыл глаза.

– В общем, гражданство дадут, я думаю, - заключил он. – Вопрос только в территории – они расселяться по стране точно не будут, а значит, национальная автономия получается, пусть не по бумагам, а по факту. Кому-то оно в верхах застряло. Но это… их же в любом случае некуда высылать.

– Я неделю назад, когда на работу устраиваться ходил, двоих видел, - сказал Вей. – На славян похожи. – Вей был немного националист. – И действительно, хорошо по-русски говорят. Странно это. Три года, - глядя в потолок, он загибал пальцы, - вне языковой среды, без учителей, без учебников, даже без словарей! Это вообще как?..

– Да кто ж поймет…

– Впрочем, это хорошо, - решил Вей. – Ассимилируются.

– На п-прибалтов они похожи, - внезапно явился в дверях Дед. Ученики, вознамерившись подняться, вяло и печально забарахтались в креслах; Арья жестом пресек шевеление. – А язык из ин… индоевропейских. Меньше надо фантастики читать.

Последняя сентенция всех удивила.

– К-какой-то журналист без мозгов ляпнул, так все с тех пор и заладили, - махнул рукой Дед. – «Беженцы из параллельного мира». Ну, что тут удивляться… живет-живет человек, сансару с ноосферой п-путает, так это еще ничего. Вот к-когда этиловый спирт с метиловым… Вероятностный мир, шаманятки, п-причем недалекий, аж языковые группы те же… Но они не ассимилируются. Никогда.

– Почему?

– Они сохраняют своих богов.

– Мне звонил Дед, - раскрыл, наконец, рот компетентный шаман. На лице Ксе не дрогнул ни один мускул: если Лья хотел задеть его тем, что по важному делу Арья связался не с ним, то просчитался. Ксе помнил, что говорила ему интуиция по поводу телефонов.

– И чего? – буркнул Жень.

«Дед посоветовал ему связаться со стфари, - промелькнуло в голове Ксе. – Зачем? Помощь или укрытие… у нас сейчас других целей просто нет. Даже и спрашивать неинтересно. Разве что…»

– Привет передавал, - с ухмылкой сообщил Лья и умолк.

«Ах ты гад, - почти весело подумал Ксе. – Ну не хочешь по-человечески, не хочешь – не будем».

– Уважаемый Ансэндар, - деликатно окликнул он и замялся: чего-то в обращении не хватало. Ксе помедлил и ляпнул, когда молчать уже стало неловко: – Извините… а по отчеству вас как?

– У меня нет отчества, - просто сказал Ансэндар, обернувшись. – И, правда же, лучше Анса.

– Анса… вы, наверное, знаете о… нашей проблеме?