И он ушел. Оксана же прогулялась по квартире. Большая гостиная, почти пустая — низкий широкий диван, кожаное кресло, телевизор, картина, плакат с Хэмфри Богартом, шторы и подушки на полу. В спальне кровать и ковер.

Коридоры заставлены книжными полками. В чулане — гардероб. Все так по-мужски, без излишеств, разумно.

— Оксана! — окликнул Захар. — Ты где?

— Здесь! — отозвалась она из гостиной.

— Тебе чай с сахаром?

Спустя минуту он принес чашки, поставил их на низкий столик, лег на диван и закинул руки за голову. На нем были рубашка, кое-где облепившая влажное тело, и штаны в спортивном стиле. Воображение Оксаны заработало со скоростью космического «Шаттла».

Он осознает, насколько хорош?!!

— Захар, я не очень поняла, в чем суть конфликта, — с деловыми нотками произнесла Оксана.

— Суть в том, что я не готов сниматься для женского журнала в качестве бойфренда Дарьи Аксеновой. Мужское эго, врубаешься?

— Неужели? — оскалилась Оксана.

— А что, не веришь?

— Звучит неправдоподобно, — усомнилась она.

Это был ее коронный номер — в кульминационной точке, после которой люди перестают друг друга понимать, она как бы сдавалась, делала шаг назад и становилась твоим другом.

— С самого начала мне не нравилась эта затея, — призналась Оксана. — Я думала, Даша свихнулась! Но! Послушай меня! Как ни странно, но все, что она сочиняет, превращается в золото. Я понимаю, это нужно ей. Но ты же… Надеюсь, ты хорошо к ней относишься. Дело ведь не в мужском эго, так?

— Ну да, — согласился он. — Дело в том, что Даша соизволила рассказать мне об этой затее чуть ли не в день съемок. И ты не забывай, что я все-таки юрист. Не самый успешный, но если меня увидят голым в женском журнале…

— Полуголым! — расхохоталась Оксана. — Все девушки толпой пойдут к тебе на юридическую консультацию! Клянусь!

— Ха-ха! Знаешь, что будет?

— Что?

Захар потянулся, рубашка задралась, обнажив живот.

— Меня вызовет босс, и я уволюсь. Меня уже тошнит от моей работы, так что мне нужен малейший повод, чтобы послать всех к черту!

— Захар, но это чушь…

— Не чушь!

Он прекрасен в гневе… Даша видела его таким?

— Даша — лучшее, что со мной случилось за последние пять лет…

Сука!

— Ты не поймешь…

Он считает ее тупой?!

— Ты ее любишь? — посочувствовала Оксана.

— Не в этом дело. — Он пожал плечами. — Просто… Есть жизнь, в которой я просыпаюсь в половине восьмого, еду на работу, делаю что-то автоматически, жду вечера пятницы, беру кредит, ну… Улавливаешь?

— Допустим.

— А есть Даша. Ну, понимаешь, когда ты читаешь о том, что Шон Пенн бил Мадонну, тебе хочется стать ими обоими, потому что это именно то, что отличает их от людей, у которых каждый новый день похож на следующий.

Что, простите?!

— Рядом с Дашей мне кажется, что где-то рядом кинокамера и я не живу настоящей, скучной жизнью, а играю роль. Компрене ву?

Ясно, секс ради мести ей не светит…

— Понимаю, — она развела руками. — Но это тяжко.

А что она могла еще сказать?

Что богемная Даша похожа на упаковку спичек — вспыхивает и сгорает — и за всеми ее страстями, переживаниями и приступами радости нет глубины? Нет любви, ненависти, сострадания — всего того, что делает нас «ответственными» и «скучными»?

Да, с Дашей весело. Потому что она легкомысленная и безмозглая. Иллюзия легкости бытия.

Оксана никогда бы не смогла это принять. Она была тяжеловесной, да, но зато она не считала, что «после нас — хоть потоп», она видела связь времен, понимала, что «сегодня мы закладываем наше завтра».

Звучит не так уж увлекательно?

— Ну вот тебе и прекрасная возможность переломить ход событий, — вовремя заметила Оксана.

— Я не знаю, моя ли это жизнь. — Захар покачал головой. — Честно? Я боюсь.

Ну что за мужик пошел! Он боится! С ума сойти!

Неожиданно изнутри поднялось презрение и даже брезгливость.

Это и есть идеальный любовник?

Да уж лучше найти кого-нибудь с пузиком, обгрызанными ногтями и волосатыми подмышками, зато рядом с таким будешь ощущать свою половую принадлежность.

Это Даша не понимает, женщина она или мужчина. А вот Оксана точно знает, что такое женственность и мужественность. Мужчина должен быть главным. Не потому, что дубинкой загоняет жену на кухню и раздает подзатыльники детям, а потому, что берет на себя груз принятия решений. Потому что показывает другим самцам — это моя женщина.