Оба почему-то посмотрели на Вику. Вика успела наспех завязать ремень на лыже и поехала в сторону Москвы-реки, к главным просекам. Подгорбунский вдруг подмигнул ей вслед:

— Зачем ты при ней об Анютке? Да там уже все кончено.

Лишь сейчас заметил Леонид, что Подгорбунский пьян.

А он-то считал, что Аркадий раскраснелся от катанья на морозце.

— Хороша девочка? — продолжал Подгорбунский, вновь подмигивая. — С такой бы в Париж прокатиться! А что: обучится по-французски — пожалуйста! Институт наш — в самый раз.

«Париж? Институт — в самый раз? »

У Леонида в голове словно спичку зажгли. Ведь Подгорбунский считал его своим. Теперь только он понял, почему после вопроса профессору Аркадий сказал, что он здорово подковырнул преподавателя.

— Па-ариж! — протянул он.

— Вечный город. Занял место Рима. Лучшие курорты, моды, красавицы... Экстравагантные американочки с «лимонами» в кармане.

Бросив лыжи, Леонид размахнулся и влепил кулаком Подгорбунскому в ухо. Тот взмахнул руками, полетел в снег.

— В Париж захотел? — задохнувшись, выдавил Леонид. — Вот почему в наш институт... Поэтому полез? О миллионерше думку держишь?

Подгорбунский поднялся, трезвея, растерянно забормотал:

— Ты чего? Чего ты? С ума... что ли?

Леонид опять кинулся на него. Подгорбунский встретил его кулак поднятым локтем, отпрянул в сторону.

— У, з-зараза! Сучий хвост! С Анюткой все покончено? Нажрался котлет? Теперь «Париж»! «Лимоны»! К новой бабенке подкатился? И меня еще — сотоварищем?.. Ух котяра! Приспособленец!

— Шуток не понимаешь?! — кричал Подгорбунский. — Взбесился? Хам! Замолол...

Ошеломленный наскоком, он сперва только защищался — очевидно, хотел поладить миром. Видя, что Леонид не унимается, сам перешел в нападение, нанес ряд резких ударов; Леонид упал в снег. «Сыт? — спросил Подгорбунский. — Довольно?» Не отвечая, Леонид вскочил. Подгорбунский дрался хлестко, умело, руки у него были длинные, крепкие; Леонид понимал: если не пойти на сближение, заклюет тычками с расстояния. Можно было ударить по-блатному: ногой в пах и одновременно кулаком в челюсть. Леонид не хотел применять запрещенных приемов.

— Получай еще, — пропустил сквозь зубы Подгорбунский, нанося новый удар.

На этот раз Леонид устоял. Сделал ложный выпад и, прорвавшись на ближний бой, хватил Подгорбунского снизу в подбородок. Удар был боксерский, всем корпусом, и тот рухнул в снег. Хотел приподняться — вновь грузно осел. Потрогал рукой нижнюю челюсть, словно желая убедиться, на месте ли она: нижняя губа, пальцы окрасились кровью.

— Хватит, — сказал он зло и приложил к носу снег. — Костюм испачкаю.

— Умылся? — сказал Леонид, опуская кулаки. — Запомнишь.

— Сволочь. Не разобрался цепляется.

— Еще подлезешь с Парижами — не так отвечу.

— Чихать я на тебя хотел. Может, донесешь? Кто такого дурака слушать станет? Где твои свидетели?

— Я и сам тебе сумею мозги вправить.

Подхватив свои лыжи, Леонид пошел в ту сторону, куда уехала Вика. У него горела скула: наверняка будет синяк — Подгорбунский хорошо заехал. Болел в суставе средний палец правой руки: зашиб в драке о его башку. Костюм был в снегу. Леонид шумно дышал.

Свернув на ближнюю просеку, он увидел на лавочке знакомую фигуру в голубом костюме. А он-то думал, что Вика далеко.

— Вы еще здесь?

— Задний ремень совсем порвался, — она показала крепление на лыже.

— Вам же поправляли.

Леонид умышленно не назвал имени Подгорбунского. Вика быстро глянула на него: значит, видел, как Аркадий к ней приставал? В свою очередь спросила:

— Что у вас со щекой?

— На сосну налетел.

Леонид засмеялся. Засмеялась и Вика, и ее взгляд сказал ему, что она видела драку.

Всегда бледные щеки Вики разрумянились, под солнцем мягко золотились белокурые локоны, выбиваясь из-под шапочки, приветливые глаза казались совсем голубыми. Она заметно окрепла после болезни и все-таки выглядела хрупкой. Какой чистотой, покоем от нее веяло! Леонид сел рядом на промерзшую скамью, поднял ее лыжу. Сыромятный ремешок, сделанный из лосиной кожи, от снега размяк, порвался.

— Э, да у вас, Вика, и шнурок на ботинке развязался. Кладите ногу мне на колено.

Она доверчиво положила. Леонид сперва зашнуровал ей ботинок, затеи наладил и лыжу — с трудом стянул обрывки ремня, терпеливо и умело связал: получилось крепко.

— Очень хорошо, — сказала она. — Спасибо, Леня. Пошли искать наших?

И посмотрела в конец просеки. Просеку там переезжал Аркадий Подгорбунский, согнувшись по-спортсменски, поочередно опираясь на палки. Вика и Леонид поднялись л пошли в другую сторону.