129

да. Даже такая концертная организация, как «Москон- церт» имеет в штатах детского отдела клоунов. А уж в программах цирка для детей всегда выступают буффонадные комики, эксцентрики и музыкальные клоуны.

В заключение скажем, что непосредственная детская аудитория гораздо активнее, чем взрослая, реагирует на то, что происходит на эстраде или на манеже. Естественно, что такая активная аудитория, как дети, и от своей эстрады ждет большой активности, действенности, яркости. Дети не любят перста указующего. Они готовы сами сделать выводы из событий, но должны происходить именно события, действия, а не разговоры и не повторения уже только что отыгранных приемов.

Более того: удавшимся спектаклем для детей можно считать только такой, в котором дети сами начинают принимать участие в той или другой форме. Кто бывал на концертах, где зрительный зал переполняли дети, тот знает, что конферансье там воистину беседует с аудиторией, а не говорит один, как оно бывает на «взрослых» концертах. Но ответы юных зрителей на прямо обращенные к ним слова - это лишь одна из форм общения ребят с участниками спектакля (концерта). Режиссер и автор вправе рассчитывать на то, что детская аудитория непременно включится даже в ход действия пьесы, если она будет к тому приглашена прямо или косвенно - то есть таким увлекательным моментом в драматургии спектакля (номера), что ребята не смогут не вмешаться в события пьесы.

Повышенный интерес юной аудитории к происходящему на сцене и манеже дает возможность извлечь даже из нейтрального номера пропаганду педагогически полезных идей.

Цирк

Эстрадные жанры в цирке

Общеизвестно, что цирковые номера часто входят в программу концерта или мюзик-холла. В цирке наблюдается обратный процесс: номера, порожденные эстрадой, появляются на арене.

Но если цирковым артистам мало что приходится менять в своем номере при выступлении на сцене, то эстрадникам, пришедшим в цирк, приходится учитывать новые условия и во многом изменять на манеже компоненты своего выступления.

Начать с того, что артист, выступающий на арене, открыт глазам зрителей отовсюду, даже за спиной у него нет спасительного задника и кулис, которые ограничивают его площадку с трех сторон. Условия акустики в цирке иные, чем в театральном или концертном зале.

В цирке и публика принципиально отличается от той, что посещает театры или эстрадные концерты. Мы предвидим возражения: мол, наш советский зритель всюду одинаков - так принято говорить и писать. А на деле это не так. Даже один и тот же человек ощущает себя в цирке иначе, нежели на эстрадном концерте или в драматическом или оперном театре. Если зритель идет, допустим, в Художественный театр, то желает увидеть значительную пьесу, поставленную реалистически, разыгранную в глубокопсихологической манере. Он готов горевать вместе с героями драмы и смеяться, когда это уместно по ходу пьесы; он намерен неторопливо и вдумчиво постигать замысел и идеи автора. Зритель оказывает доверие театру и не торопится в своих высказываниях. Если даже сперва будет не слишком интересно, зритель знает, что театр и пьеса возьмут свое. Будут еще на сцене острые конфликты, горе и радость, борьба между хорошими и плохими людьми и прочее.

Но когда тот же зритель приходит на эстрадный концерт или спектакль, он не желает, чтобы его сильно трево-

V 2 6*

131

жили эмоционально. Не для того он брал билет именно сюда. Зритель больше желает смеяться, нежели сопереживать невзгоды героев на сцене. Он жаждет красивого зрелища в номерах танцевальных и оригинального жанра, жадно ловит намеки на злобу дня в конферансе, аплодирует пародиям и фельетонам, мысленно подпевает певцам, исполняющим знакомые уже ему мелодии легкой музыки. Словом, нашего зрителя просто подменили. Он стал нетерпеливым; если через три минуты после начала номера ему скучно, он предъявляет претензии: пора, пора дать что-нибудь интересное!

И, наконец, тот же самый зритель пришел в цирк. Он стал еще нетерпеливее: он жаждет частой смены впечатлений; острых ощущений в номерах с известным риском для артистов; бездумной ловкости и техники, граничащей с чудом. Если нет таких номеров, зритель скучает.

С нашей точки зрения, зритель прав во всех трех случаях. Мы можем пытаться воспитывать эстетический вкус публики, добиваясь того, чтобы на эстраде и в цирке царил бы хороший вкус и истинное мастерство, но пренебрегать различным подходом аудитории к разным зрелищам просто бессмысленно.

В цирке надо излагать мысли проще, и самые мысли не должны быть сложными или отвлеченными, не должны касаться вопросов, которые неинтересны самым широким кругам населения. Мы не призываем к скидкам в идейном плане, но излагать те же самые идеи для цирковой аудитории надо иначе, нежели в других видах зрелищных искусств.

Если бы режиссер или цирковые артисты задумали прибегнуть к мягким тонам и негромкой речи, к неярким краскам и «жизненным» аксессуарам, они обокрали бы и своих зрителей и себя. Самые размеры цирка, расположение зрительного зала и арены требуют яркости и концентрированности. Полутона не заметишь уже из третьего ряда. А ведь существует еще галерка!…

Да и как можно сочетать полутона в средствах выражения, мягкость очертаний и красок рядом с полетами гимнастов и акробатов, фейерверком жонглера, кидающего вверх десятки цветных шаров или колес, рядом с конными номерами, дрессировкой животных и т. д.?

Существенна на манеже и ритмическая сторона номера. Как уже сказано, цирк - самое насыщенное из зрелищ. Ритм номера, где показывается сила, ловкость,

132

виртуозное мастерство, не может быть вялым. Ритм всего представления определяет и ритмы разговорных номеров: рядом с молниеносными, феерическими, чисто цирковыми номерами нетерпима медлительность в сценке, репризе, в клоунаде. Здесь даже по сравнению с эстрадой нужны более четкие ритмические решения. Но вот парадокс- именно потому, что чисто цирковые номера (спортивные и номера с показом стремительного движения: конные, полеты, ракеты и т. п.) исполняются в неслыханно быстрых темпах, цирковые разговорники берут на себя функции своеобразных ритмических пауз.