Не следует ожидать, что абсолютно все люди, в любом месте и в любое время будут почитать одни и те же смрити-шастры. В определенное время, в определенных местах и у тех людей, для которых важны только ритуалы, а темы гъяны и бхакти не встречали, не встречают и никогда не встретят никакой поддержки, любая этика, отличающаяся от того, что предписано смрити-шастрами, отвергалась, отвергается и будет отвергаться. Ученые составители смрити-шастр нашей страны — Рагхунандана Бхаттачарья и Камалакара — собрали в своих сочинениях свидетельства из многих ведических сутр, двадцати Дхарма-шастр, Пуран, Итихас, Ямал, Панчаратр и Тантр. «Кала-мадхава» Мадхавы, «Нирная-синдху» Камалакары, «Вивада-ратнакара» Чандешвары, «Вивада-чинтамани» Ва-часпати, «Дайя-бхага» и «Кала-вивека» Джимутавуханы, «Брахмана-сарвасья» Халаюдхи, «Праяшчитта-вивека» Шулапани, «Смритьяртха-сагара» Чхалари Нрисимхача-рьи, «Садачара-смрити» Ананда Тиртхи, «Сурендра-дхар- ма-манджари» Нимбадитьи, «Нрисимха-паричарья» и «Рамарчана-чандрика» Кришнадевы — во всех этих сборниках вы обнаружите разнообразие мнений, причиной которого является разница во вкусах. Любое свое мнение авторы подкрепляют теми утверждениями предшествующих мудрецов, которые им по вкусу.

Касательно принадлежности к брахманскому сословию по праву рождения: в «Анушасана-парве» («Махабхарата») и в других Писаниях особо указывается, что апаса-ды, ануломаджи, мурдхабхишикты и амбагитхи суть полноправные брахманы и должны быть признаны таковыми. Во многих областях Индии сыновей апасад, мурд-хабхигиикт и амбагитх действительно считают равными чистокровным брахманам. Тем не менее, в других областях их отвергают и не числят в брахманском сообществе.

Изучая Самхиты и другую ведическую литературу, искатель ясно и отчетливо видит, что Веды предлагают путь деятельности ради ее плодов. Однако, обратившись к Упа-нишадам, которые являются «головой» Вед, получаешь впечатление, что наука самопознания выше, и, соответственно, начинаешь понимать, что путь такого рода корыстной деятельности не так уж и важен. Кроме того, среди тех, кто берется за Упанишады, прослеживаются две тенденции. Одним людям — тем, кто желает углубить познания о собственной сущности, — деятельность ради плодов бывает полезна, поскольку приводит их к прямо противоположному ей образу мышления — монизму, который заставляет их, в конце концов, оставить всякую деятельность и стать отрешенными. Другие — те, кто в равной степени не стремится к корыстной деятельности и не отрицает ее,

— не прибегают к помощи карма-канды или философии гъяна-канды, а приходят к осознанию того, что Истина,

О МИРЯНАХ

о которой говорится в Ведах, полна духовного многообразия, и тогда они начинают с преданностью служить этой Истине. Один великий человек, поняв, что религиозных людей можно подразделить на три разновидности, выражает глубину своего понимания в следующем стихе, который Шрила Руна Госвами цитирует в «Шри Падьявали»:

кармаваламбаках кечит кечидж гъянавалсшбаках ваям ту хари-дасанам пада-транаваламбаках

«Одни верующие идуг путем деятельности ради ее плодов, другие — путем умственного поиска, но для нас единственное утешение — нести обувь слуг Господа Хари». Карма и гъяна — это две ветви ведического древа. Укрывшиеся под сенью этих ветвей, несомненно, пали с уровня чистого преданного служения. Чистое преданное служение — это наилучший, зрелый плод ведического древа. На поле корыстной деятельности все люди связаны плодами своих деяний. Хотя гъяна и освобождает человека от привязанности к плодам его кармы, все же, пока он не обратится к чистому преданному служению, эти плоды будут отягощать его. Поэтому гьяни, по собственному своему определению, остаются связанными корыстной деятельностью. «Шримад-Бхагаватам» (3.23.56) говорит:

не ха ят карма дхармая на вирагая калпате

на тиртха-пада-севаяи дживанн апи мрито хи сах

«Тот, чья деятельность не способна возвысить его до религиозной жизни, тот, чьи религиозные ритуалы не возвышают его до отречения от мира, и тот, чья отрешенность не приводит его к преданному служению Верховной Божественной Личности, должен считаться мертвецом, хотя

он и дышит». Люди занимаются корыстной деятельностью согласно своим желаниям. Эта деятельность бывает четырех видов: акарма, то есть действия, не влекущие за собой последствий; викарма, то есть запрещенные или греховные действия; кукарма, или действия, идущие вразрез с принципами религии, и сат-карма, или благочестивые поступки. С мирской точки зрения, те поступки, что совершаются в благости, соответствуют нормам морали или несут благо другим, называются сат-кармой. Если поступки человека направлены на удовлетворение только собственных желаний и не несут блага другим, их нельзя назвать сат-кармой. Но на самом деле даже те, кто прекращает совершать греховные поступки, несущие зло как самому совершающему, так и окружающим, но чья деятельность так и не имеет своей целью доставлять наслаждение Господу Вишну, — мертвы, хотя и дышат. Любой, кто пребывает на уровне корыстной деятельности, должен исполнять свои обязанности из соображений дхармы. Но если вся религиозная деятельность, исполняемая человеком, не совершается ради достижения отрешенности, то она лишь порождает невежество. Когда человека обуревает гордыня оттого, что он пребывает в гуне добродетели, он забрасывает благочестивую деятельность, и его снова начинают привлекать действия, принадлежащие к сферам страсти и невежества. Совершенство знания состоит в том, чтобы разрушить невежество страстью, страсть — благостью, а затем отречься от благости ради чистой благости. Такое состояние называется ниргуна, то есть пребывание за пределами качеств материальной природы. Без достижения состояния ниргуны жизнь в отрешенности, питаемой невежеством, ничем не лучше смерти. Поэтому тот, кто обрел знание, прибегает под сень Верховного Господа, у ног которого пребывают все святые места. Иными словами, он ищет спасения в бхакти и действует в соответствующем настроении. В этом проявляется дыхание истинной жизни. Поднявшись над стихийными побуждениями и поступками, человек восходит на уровень упорядоченной, благочестивой деятельности. Поднявшись над благочестием поступков, он возвышается до уровня знания, или отрешенности, где прекращает всякую деятельность. Когда же он утрачивает интерес к путям кармы и гъяны, он вступает на путь бхакти, являющийся высшей стадией развития человеческого сознания. На пути чистой преданности нет места ни корыстной деятельности, предназначенной для ублажения чувств, ни имперсональному знанию, предназначенному для развития отрешенности.

Хотя три вышеописанных пути с их практиками весьма отличаются друг от друга, глупцы не видят между ними никаких различий. Индийцы, занятые карма-кандой, считают и всех других людей тоже подвластным ей. До тех пор, пока человек не испытает лично на себе могучее воздействие кармы, он неизбежно будет восхвалять ее и желать отведать ее плодов. Когда же пробуждается знание, деятельность ради ее плодов сходит на нет, процесс самоосознания полностью очищается, и человек наконец-то становится способен ощутить внутреннюю тягу к преданному служению. А кто ошибочно принимает путь бхакти за очередную версию пул и кармы, тот мнит себя гьяни и просто создает самому себе беспокойства. Ведь поступки, совершаемые таким гьяни, все равно в той или иной мере относятся к категории кармы.

Хотя самопознание тех, кто следует путем бхакти, не имеет никакого отношения к карме, карми и гьяни думают, что это именно так. Почтенные люди, привязанные к корыстной деятельности, ошибочно считают, что преданные, укрывшиеся у стоп-лотосов Господа, находятся на том же самом уровне, что и они сами, и вынуждены пожинать плоды кармы. Благодаря ограниченности своего знания гьяни удалось убедить себя в том, что и преданные тоже скованы законами кармы. В самом деле, все, кто не стоит на пути бхакти, — карми, гьяни и те, кто не ведет регулируемой жизни, — считают, что преданным тоже приходится пожинать плоды кармы. Однако на фоне чистой преданности такой вывод представляется мало убедительным. В этом отношении разумные последователи вышеупомянутых трех путей, несомненно, обретуг благо, если обратятся к многочисленным книгам, житиям святых мудрецов и историческим повествованиям, связанным с этими тремя путями.

Люди, с нерушимой верой принявшие наставления Писаний, касающиеся кармы, и сосредоточившие на них все свое внимание, естественно, совершенно безразличны ко всему, что говорят Упанишады о гъяне и бхакти. Вот почему мы и предприняли этот труд, обращаясь именно к тем, кто еще привязан к карме. Данное исследование освещает вопросы, касающиеся кармы и содержит ее логический анализ, поэтому настоящая глава называется «Пракрити-джана-канда». Следующая глава будет называться «Хариджана-канда». В ней мы обсудим сообщества гьяни и хариджан, не попадающих под влияние кармы. Поскольку миряне все же не отрицают напрочь произведения, входящие в круг Писаний о гъяне и бхакти, то не будет ничего