Светозар медленно перевёл взгляд на посох и почувствовал, как по спине пробежала странная, неприятная дрожь. В голове грянули слова Вершины: «Древо Времени само выбирает, кому даровать милость Небес». Древо Времени: твёрдое, как камень, тёмное, как уголь, звонкое, как медь…

Старику было тяжело говорить. Он долго молчал, снова набираясь сил, и наконец, произнёс:

— Это мой сын, Надежда. За милость твою бери у него всё, что пожелаешь, дай только… мне помолиться и коснуться Его, твоего ВременнОго Посоха. Я достаточно выстрадал за свой грех, пусть теперь посох отнимет моё оставшееся время страдания.

— Добро, старец, — задумчиво сказал чародей Вулкана. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что я ещё не ведаю силы этого моего врЕменного посоха…

— Не врЕменного, а временнОго, — тихо прошептал тот, чье сердце отмеряло болью последние, гулкие удары.

— Пусть так. В последней просьбе не отказывают…

Светозар протянул старцу посох, но старик не смог найти в себе силы дотянуться до него. Тогда чародей, словно меч, вложил дар Небес и Земли в руки умирающего.

Старик глубоко вздохнул, открыл тяжёлые, помертвевшие веки, бросая на мрачный потолок полный счастливого облегчения взгляд… и оставил этот бренный мир. Светозар осторожно достал посох из сухих, остывающих рук. Древнее дерево тихо загудело, переходя от мёртвой плоти в пользование к живой…

Так началась великая и страшная история ВременнОго Посоха волшебника Светозара. В ней великая война аримов и веров, гнусный заговор Серых Колдунов, гибель Свентограда и всех волшебных городов Рипейских гор и другие события, которые действительно не будут иметь временных границ, оказывая влияние даже на те дни, что наступят в этих землях через тысячу и более лет…

Но вернемся же к нашей истории. Через неделю так больше и не потревоженные «жёлтыми» веры ушли обратно в горы, оставив Белому Городу малую дружину во главе с Благовестом.

К середине снегогона[iv] часть дружины вернётся. Молодых и неженатых оставят, вместе с ними и нескольких заслуженных ветеранов, чтоб обживаться и укреплять оборону города, набирать войско и обучать новобранцев ратному делу. Раз «жёлтые» зачастили в гости, нужно формировать войско Свентограда, да и обиды аримы не забудут.

Прощаясь у ворот волшебного города, царь Вулкан махнул рукой горожанам, старейшинам, благословляющим обратный путь своих спасителей, ударил под бока своего чудо-коня и поскакал в голову колонны…

— Это Любомель, а это Любоцвет, — Мирота держал в руках два совершенно одинаковых растения, засушенных целиком. — Их в лесу никому не распознать, даже если кто и найдёт. Разве что у Любомеля цветок отливает жёлтым цветом, у живого, а у засушенных ни цвет, ни стебель не различить вовсе. Главное их отличие — это запах. Из «горных» мало кто и запах различает, а кто может это делать — почитается великим травником и лекарем...

— Кто это у них великий травник и лекарь? — удивился Водар, до сих пор молча и терпеливо впитывающий всё, что ему говорили.

— Ты бы не очень-то умничал, — строго прервал его Мирота. — Они тебя с того света вытащили. Благодарным надо быть.

Водар в ответ на это горько подумал: «А кто ж меня туда чуть не отправил, на тот свет?», но вслух молодой сайвок рассудительно промолчал и только тупо уставился в пол.

— Не в пол! — поучал верный спутник Вершины. — Сюда смотри! Вот тебе задание. Коль ты говоришь, что носом силён — докажи это. Я дам тебе понюхать оба цветка, а затем перемешаю их и снова дам тебе. Ты ответишь, где какой, идёт?

— Будто у меня есть выбор? — тяжело вздохнул Водар.

— Выбор есть всегда, — заверил Мирота, протягивая первый сухой цветок. — Нечего трепаться…. Это Любоцвет…

Водар жадно вдохнул воздух, и мир в одно мгновение окрасился в яркие цвета. Вдруг перед глазами вспыхнули картинки раннего утра в лесу. Ученик Мироты ощущал запах зеленой листвы, движение ветра в кронах деревьев...

— А теперь второй — Любомель, — слышался голос старого сайвока откуда-то издалека, и летнее утро внезапно сменило краски, вспыхивая дивным светом. Водар хотел бы навсегда остаться в этом видении. Наверное, это и есть счастье? Жить там, слушая сладкие песни лесных берегинь…

Мирота, отвернувшись, отложил старые образцы и специально взял со стола два сухих, заранее приготовленных одинаковых растения. Молодой сайвок обязательно должен был попасться на уловку. Один из двух цветков Любомеля он, как ни крути, назовёт Любоцветом.

— Ну, …какой где? — хитро спросил наставник, протягивая стебли.

Водар осторожно взял их в руки и по очереди понюхал.

— Они одинаковые, — не веря сам себе, заявил молодой «нюхач».

— Да что ты?! — поддельно удивился Мирота, — может, это я, старый, перепутал? Ну, раз так, не пропадать же попытке. Какой же из них?