Процитированное нами «Дополнение» д-ра Гримма грешит еще в том отношении, что в нем явно переоценена, завышена роль этого спора в жизни и в личной судьбе Врасского. Конечно, это событие нельзя сбрасывать со счета. На будущего рыбовода оно, видимо, произвело глубокое впечатление. Ему хотелось обязательно выиграть в этом споре. И тем не менее это был только спор, словесная стычка вспышка горячих чувств. Тут Гримм (как, может быть, и сам Врасский) принял повод за причину. Для Владимира Павловича пари с банкирским сынком могло быть только поводом к тому, чтобы круто изменить свой жизненный путь, чтобы оставить мысль о дипломатической карьере и заняться земледелием, а затем искусственным рыбоводством. Этот спор мог лишь до некоторой степени ускорить принятие такого решения. А причина заключалась в другом.

В чем же она состояла?

Быть может, Врасский отказался от государственной службы, не желая стать опорой царского трона? Нет, этого сказать нельзя. Не это повернуло его жизнь в другую сторону. Верно, что царская служба мало привлекала его в последний период учебы. Но до этого у него были вполне серьезные намерения посвятить себя служебной деятельности. Во всяком случае он, сын своего класса, никогда и не думал посягать на основные устои Российской империи. А от государственной службы он отказался потому, что чувствовал в себе иное призвание.

В то время Россия находилась в преддверии буржуазных реформ. Начиналась капитализация сельского хозяйства, которое было, несмотря на всю его отсталость, ведущей отраслью в экономике страны. Деревне нужны были новые культурные хозяева, способные вести земледелие и животноводство на научных основах. Их было тогда мало, по-настоящему грамотных хозяев и работников на земле. А русская земля ждала таких людей. И потому В. П. Врасский, родившийся в сельской местности, любивший природу, именно к этой отрасли решил приложить свой разум и руки.

Некоторое время, впрочем, он не предпринимал практических мер к перестройке своего хозяйства, во всяком случае не вносил решительных изменений в привычную жизнь Никольского поместья. Сначала надо было осмотреться, детальнее изучить возможности и наметить направление таких перемен. Управляя родовым имением, он определенно приходил к заключению, что все в нем надо переделывать, перестраивать на научной основе.

Пока дела еще не захватили его целиком, Врасский, следуя давно установившемуся обычаю, ездил к соседям-помещикам, присматривался к их методам хозяйствования. Бывал у родственников — у Толстых, живших поблизости в селах Новогеоргиевском и Белье, а также у тетушки своей П. Н. Жеребцовой, урожденной Толстой.

Она жила в селе Пестово и сама управляла имением. Эта помещица не раз ездила в страны Европы. Ей было о чем рассказать племяннику, в том числе, возможно, и относительно европейской экономики и новинок в сельском хозяйстве.

В первых числах марта 1852 г. Врасскому довелось еще раз побывать в Дерпте, куда он ездил для того, чтобы получить нужные документы из университетской канцелярии. Там были встречи с друзьями и знакомыми. Вернувшись из Дерпта, он вскоре предпринял поездку в Петербург. Хотя в то время уже работала Николаевская железная дорога, Врасский выехал в столицу на лошадях, но тракту через Новгород Великий. В Петербурге и Новгороде, не зная покоя, он хлопотал о покупке лучших для того времени сельскохозяйственных орудий — железных плугов, борон, веялок и т. д. Он узнавал, где можно раздобыть отборные семена; бывал на конных базарах и у владельцев конных заводов; приобретал агрономическую и экономическую литературу.

Все лето — первое лето своего хозяйничанья — Врасский пристально изучал почву, ее структуру. Ему хотелось скорее понять, чего хочет земля-кормилица, чего ждет она от земледельца. Молодой хозяин еще нечетко представлял, к чему приведет его небольшая, в пределах одного помещичьего имения, земледельческая реформа, которую он задумал и начал осуществлять. Как видно из упомянутой статьи В. П. Ласковского, для Владимира Павловича было неоспоримо, что с трехпольем пора покончить навсегда. Вместо него он вводил у себя в хозяйстве многопольный севооборот.

Всю осень в Никольском шли строительные и полевые работы. На глазах у людей менялся облик усадьбы. На новом скотном дворе доделывались стойла и кормушки. Крепостные мужики приводили или пригоняли в Никольское молодых породистых лошадей, быков, нетелей, овец, закупленных Владимиром Павловичем. К будущей весне под пахоту готовились залежи. Раскорчевывались участки, заросшие ольхой, ивой и другими малоценными древесными породами. Вблизи господского дома сажались фруктово-ягодные и декоративные деревья и кустарники. Кроме мужиков, дворовых девок и подростков, во всех этих делах участвовал сам помещик, который обычно не чурался черновой и тяжелой работы.

Небезынтересно отметить, что некоторые деревья, посаженные самим В. П. Врасским, сохранились в Никольском до наших дней.

В начале 1853 г. в родовое имение возвратился Николай Врасский, младший брат Владимира Павловича. После окончания гимназии он пытался поступить в Дерптский университет, но на вступительных испытаниях, как обозначено в экзаменационном листе, он получил совсем неудовлетворительные оценки по математике и за сочинение на немецком языке. Летом того же года он повторил попытку поступить в университет — и опять безуспешно.21 После этого он вплоть до своей ранней смерти оставался в Никольском. Старший брат, по всей видимости, рассчитывал на его помощь, но почему-то так и не обрел в нем настоящего помощника. Во всяком случае в литературе и в архивных бумагах не осталось никаких свидетельств о их совместной работе.