Шрифт:
...Мы входим во вторую пятилетку укрепленными — мы путь нашли. ЦК нам очень сильно помогает, очень внимательно относится к задачам Казахстана»[297].
Все выступавшие на пленуме, говоря о недостатках работы в деревне, о трудностях заготовок 1932 г,, основной акцент в своих выступлениях делали на обострении классовой борьбы, саботаже и вредительстве кулацких и других «контрреволюционных элементов» в колхозах.
Говорил об этом и секретарь ЦК ВКП(б) П.П.Постышев. Однако, в отличие от других, он считал, что нельзя всю вину за провалы в сельском хозяйстве сваливать на кулака: «...Нечего тут прятаться за спину кулака, тем более, что и спина у него теперь не такая уж широкая как раньше. Тем, что мы будем кричать, что кулаки, вредители, офицеры, петлюровцы и т. п. элементы срывают уборку или саботируют хлебозаготовки, этим мы положение не изменим.
А мы где?
297 Там же. С. 85.
Надо самим взять на себя организацию, управление, повседневное руководство этими крупнейшими хозяйствами, и тогда деятельность антисоветских элементов будет парализована»[298].
11 января 1933 г. на объединенном пленуме ЦК И ЦКК ВКП(б) с речью «О работе в деревне» выступил Сталин.
Главный недостаток работы в деревне в 1932 г. он видел в том, что хлебозаготовки прошли с большими трудностями, чем в 1931 г. «Объяснить это плохим состоянием урожая никак нельзя, — говорил он, — потому что урожай у нас в этом году не хуже, а лучше, чем в прошлом году. Никто не может отрицать, что валовый сбор хлебов в 1932 г. был больше, чем в 1931 г., когда засуха в пяти основных районах Северо-Востока СССР значительно сократила хлебный баланс страны. Конечно, мы и в 1932 г. имели некоторые потери урожая на Кубани и Тереке, а также в некоторых районах Украины. Но не может быть сомненья в том, что эти потери не составляют и половинной доли тех потерь, которые имели место в 1931 г. в силу засухи в северо-восточных районах СССР. Стало быть, в 1932 г. хлеба у нас было в стране больше, чем в 1931 г. И все же, несмотря на это обстоятельство, хлебозаготовки прошли у нас в 1932 году с большими затруднениями, чем в предыдущем году»[299].
Но Сталин, мягко говоря, лукавил, утверждая, что в 1932 г. урожай был выше, чем в 1931 г. Об этом свидетельствуют следующие факты. В 1931 г., по данным 298 Там же. Вып. II. С. 33.
299 Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 216-217.
докладной записки начальника ЦУНХУ В.В.Осинского и его заместителя С.В.Минаева Сталину и Молотову (29 мая 1932 г.), валовый сбор хлебов составлял 683,7 млн ц, а не 694,8 млн, как утверждал Сталин на XVII партийном съезде. В 1932 г., по данным статистического сборника «Сельское хозяйство СССР. Ежегодник 1935 г.», валовый сбор исчислялся в 508,8 млн ц, а не 698,7 млн ц. Эта цифра, названная Сталиным, и вошла в литературу[300].
И еще на одно обстоятельство следует обратить внимание. Основную долю товарного хлеба давали не северо-восточные районы СССР, а южные и центральные зерновые. Украина и Северный Кавказ давали 50% заготовляемого хлеба, в то время как все восточные районы — не более 16%. Но даже заготовленного в 1932/33 г. зерна хватило бы, чтобы избежать голода, если бы соблюдался принцип материальной заинтересованности колхозов и колхозников, крестьян-единоличников в результатах своего труда, что предлагали в свое время Я.Э.Рудзутак, С.В.Косиор, М.М.Хатаевич.
Сталин все трудности и провалы работы в деревне свел к «проискам классового врага», непониманию деревенскими работниками «новой обстановки в деревне», «переоценили колхозы как новую форму хозяйства и недооценили роли и ответственности коммунистов в деле колхозного строительства», «в деле хлебозаготовок».
Не потому ли Сталин и его ближайшее окружение — Молотов, Каганович, Микоян и другие — сосредоточили основное внимание на репрессивно-принудительных мерах воздействия на крестьян?
300 Там же. С. 320; Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 337.
Глава пятая Голод 1932-1933 годов
В 1932-1933 гг. на огромной территории с населением более 50 млн человек разразился страшный голод. Он охватил почти всю Украину, Северный Кавказ, южные районы ЦЧО и Урала, Поволжье, Западную Сибирь и Казахстан, т. е. практически все зерновые районы СССР. В отличие от голода 1921-1922 гг., который был результатом сильнейшей засухи в Поволжье и некоторых районах центрально-черноземной полосы и Украины, голод 1932— 1933 гг. явился следствием сталинской антикрестьянской политики в деревне в начале 1930-х годов. Если о голоде 1921-1922 гг. было широко известно как в нашей стране, так и за рубежом, публиковались материалы в периодической печати, создавались различные общественные и государственные организации помощи голодающим, в том числе и зарубежные (Центральная комиссия помощи голодающим при ВЦИК— ЦК помгол, Американская администрация помощи (АРА), Международная организация Ф.Нансена и др.), то о голоде 1932-1933 гг. мы не найдем ни одного упоминания не только в то время, но и в последующие годы.
Когда в феврале 1933 г. американские журналисты посетили Северный Кавказ и написали о голоде на Кубани, И.В.Сталин написал В.М.Молотову и Л.М.Кагановичу возмущенную записку:
«Не знаете ли, кто разрешил американским корреспондентам в Москве поехать на Кубань?
Они состряпали гнусность о положении на Кубани (см. их корреспонденции). Надо положить этому конец и воспретить этим господам разъезжать по СССР. Шпионов и так много в СССР».
На что Молотов и Каганович на записке Сталина написали: «Это безобразное дело. Надо обсудить в ЦК»[301].
О голоде запрещено было писать. Это был поистине «совершенно секретный» голод!
О голоде 1932-1933 гг. в советской печати впервые упоминалось в 1940 г. в статье М.А.Шолохова в сборнике статей, изданном в связи с 60-летием Сталина. Шолохов писал, что в 1933 г. на Северном Кавказе (Азово-Черноморский край) враги народа под видом борьбы с саботажем в колхозах лишили колхозников хлеба. «Весь хлеб, в том числе и выданный авансом на трудодни, был изъят. Многие коммунисты, указывавшие руководителям края на неправильность и недопустимость проводимой ими политической линии, были исключены из партии и арестованы.