— Дурочка! Что это — в сам-деле было, что ли? В сам-деле так не бывает.

А откуда Лизе знать — бывает или не бывает? Вот почему-то умеют муравьи строить такие дома — с переходами внутри... И осы делают гнёзда будто из бумаги лепят... И цветы — сами поворачиваются к солнцу, а на ночь свои чашечки закрывают... Значит, они что-то думают, что-то понимают. А может, они тоже, как Хромая Уточка? Бабушка-то думала, что это простая птица, а ведь это была девушка!

Так вот и жук этот...

— Аниса... Что же ты сидишь-то?

Голос был негромкий, просящий. Но Аниска вздрогнула — так неожиданно прозвучал он. Она обернулась. Светлана жалобно глядела на неё синенькими глазками.

— Помоги... — попросила она еле слышно, — мы ото всех отстали. Ты-то догонишь. А меня опять все будут дразнить...

Аниска откинула назад свои густые космы, поглядела кругом словно спросонья.

— Эй! Задремала? — крикнула Татьянка. — Смотри, на «козе» поедешь!

— Не поеду, — буркнула Аниска.

— А я поеду... — печально сказала Светлана. — Ты вот сидишь только да отдыхаешь!

— И ты не поедешь, — ответила Аниска.

Она полола сразу две грядки — и свою и Светланину. Сорняки будто горели у неё под руками. Хоть и медленно, но всё-таки она нагоняла девочек.

Подошла тётка Прасковья, посмотрела, покачала головой:

— Отстаёшь, Аниска, отстаёшь! Будешь лениться — в пионеры не примут!

У Аниски болела поясница и пальцы на руках припухли и растаращились.

— Догоним, — спокойно ответила она, — вот ещё!

Обед прервал работу.

Когда шли домой, Верка пела:

— Кто-то едет на козе,

На козе на дерезе!..

— А потом ещё Димка прибежит... — украдкой вздохнула Светлана. Противные все какие-то...

Аниска не стала обедать. Она схватила кусок хлеба, съела его с молоком и побежала к Светлане.

— Ты что? — удивилась Светлана. — Уж идти надо?

— Пойдём, — сказала Аниска.

— Но я ещё и не отдохнула ничего! И у меня ещё заноза в руке! Я не могу так скоро... И потом, ведь сейчас жарко очень!

Аниска понизила голос:

— А ты не будешь полоть. Ты там в холодочке посидишь. А то скажут, что я одна выполола...

— Но я же не могу-у-у!..

— Ну, ты не сейчас. Ты пообедай и приди... Ладно? Будто ты всё время там была.

Светлана сразу повеселела:

— Ладно!

Так и было, как сказала Аниска. Она прополола обе грядки и догнала девочек. А потом опять гнала две — и свою и Светланину. Светлана только межу успевала пропалывать. И к тому времени, как из деревни донеслись к ним глухие удары в железное било, у них на участке не было ни одной «козы».

Светлана подбежала к Аниске и крепко обняла её — так она была рада, что вылезла из беды.

— Анисочка! Я всегда буду с тобой водиться! Я к тебе сегодня играть приду — вот увидишь! Я все время буду с тобой!..

Аниска молчала. У неё болела спина; руки, исколотые пикульником, изрезанные пыреем, больно было сжать в кулак. Но серые косые глаза говорили о том, что она счастлива.

В сумерки Светлана в самом деле пришла к Аниске на крыльцо. Они вдвоём забавляли Никольку, агукали ему, пели песенки. Потом посадили его на одеяло, а сами играли в «мак». Аниска прыгала неуклюже — то наступала на черту, то попадала в «огонь». Светлана не прощала ей ни одного промаха. Но Аниска не обижалась. Она раскраснелась, крупные зубы её блестели, смех разбирал её от всякого пустяка.

Первая подошла к ним Танюшка. В следующий кон она уже прыгала вместе с ними. Верка бежала мимо. Но увидела «мак», и ноги сами собой привели её к Анискиному двору. Потом подошла Катя и тихонько стала в стороне.

— Давайте снова! — скомандовала Светлана. — Чур, первая!

— Чур, вторая!

— Чур, третья!

— Четвёртая!

Аниска была последняя.

Аниске было всё равно — первой ей быть или последней. Но её приняли в «мак». Она по-прежнему проигрывала и без конца оставалась последней, но зато как было весело! И Николька мирно играл на одеяле, и Лизы не было дома — ушла с бельём на речку... Если бы три дня и три ночи продолжалась эта игра, Аниска ничуть не соскучилась бы!

Но наступил вечер.

Девочки убежали встречать скотину.

Светлану бабушка позвала домой. Вернулась с речки Лиза, пришла мать с работы. Мать взяла Никольку и унесла в избу.

Аниска долго сидела на крыльце. Ей видно было, как опускается солнце в далёкий лиловый лес, как бледнеет розовое облачко, похожее на рыбку, как ложатся мягкие тени на заросшую гусиной травкой улицу... Тихо-тихо становится кругом. Первые звёзды задрожали на бледно-зелёном небе, а берёзка у околицы стала тёмной и неподвижной, будто нарисованная...