«Жарко, душно и потно-противно. Лето в наших широтах – натуральное издевательство над человеческим организмом! За что только массы любят его?!»

Молодой мужчина, в столь презрительных интонациях размышлявший о парадоксах любви российского люда к лету, никогда не бывал в других широтах. Равно, как и долготах, меридианах и прочих параллелях. Он вообще нигде не бывал! Но бурное воображение, острый ум и донельзя мечтательная натура не раз уносили юношу, то к колоннам античного храма, времен правления императора Траяна, то в пыльную Долину Фараонов, то на премилые пляжи Копакабаны, а то и вовсе черт знает куда.

Однако не банальное подражание праздным туристам, фанатичным ученым или скучающим бездельникам гнало разгоряченный разум юноши в далекий путь. Он не искал вкусных развлечений, забавных впечатлений или милых курортных интрижек. Юноша искал знаний . Не тех мифически-древних и всеобъемлющих, способных враз осчастливить человечество, исцелить немощных и накормить страждущих. Знания приобретались в частном порядке, а человечество и составляющие его человечки… Плевать он на них хотел!

Безусловно, были люди, стоящие вне категории толпы. Великие ученые, правители, музыканты, художники, писатели… Ломоносов, Бах, Шишкин, Булгаков, Лермонтов, Иван Грозный… Они заслужили искреннее уважение, почитание и толику здравого преклонения. Их было мало и трудной была их дорога. Их не понимали и не принимали. Тяжело быть каплей творящего света в океане беспросветной глупости!

Наш юный герой не боялся трудностей и искренне верил: знания помогут ему стать одним из немногих, занять подобающее место в обществе, поменять статус детдомовца на роль Великого…

«Нехер заниматься достоевщиной! Грандиозные свершения! Сонмище избранных! Холодная голова, горячее сердце, чистые руки! Поход по трупам ради великой цели! Дерьмо собачье! Проблем по горло, а ты вновь ныряешь в мечты!»

Внутренний голос был прав как никогда: деньги, выданные Дмитрием Ивановичем – директором детдома, таяли со скоростью сверхзвукового истребителя. А где их взять сиюминутно, Андрей Владимирович Вяземский, 17 лет отроду, в меру красивый и исключительно одаренный, не знал. В его выпускной характеристике значились и вспыльчивость, и замкнутость, и крайняя озлобленность, «вызванные неуверенностью и неопределенностью по отношению к выбору профессии и сложностью межличностных отношений». Прочитав психологические вирши, Андрей долго смеялся, поражаясь тупости воспитателей и учителей.

«Морально-убежденный эгоист-индивидуалист, свято верящий в правильность выбранной жизненной позиции и стремящийся к Высокому».

Ему нравилось такое самоопределение, не раз обдуманное и утвержденное всеми высшими инстанциями: разумом, сердцем и духом.

Он знал наверняка: только эгоист способен к великим свершениям и крупным поступкам. Не ради кого-то, но ради себя любимого. Все альтруисты и человеколюбцы, – жалкие и ничтожные вруны, камуфлирующие собственные интересы под общечеловеческие ценности.

Несмотря на это, он последовал совету педагогов поступать в ВУЗ и вот она, мать её, столица. Черствое «Сердце Родины» Москва.

Пыльная мостовая Нового Арбата отталкивает его дешевенькие туфли, плохонький серый костюмчик и душу, полную ненависти ко всему миру. А еще это дьявольское пекло! Словно Астарот и Вельзевул решили поиздеваться над людьми и накалили солнце до немыслимого предела. А все довольны! Лето, жара, обнажёнка! Не люди, а куча пустых оболочек с потухшими буркалами!

Андрей приостановился и принялся изучать лица прохожих: вот парочка красномордых толстяков переваливается подобно императорским пингвинам. В глазах коктейль из добродушия и скуки, в пропорциях четыре к одному. Гаденькая смесь, премерзостная. Такие ради шутки способны вытворить любую подлость, даже не поняв, что совершили.

Следом движется толпа «сынов гор». Похотливая алчность или алчная похоть. Любая из данных формулировок полностью отражает их сущность. Вон, повернули головы вслед милой молоденькой девушки, чей взор, на радость, оказался приятен: легкая грусть вперемешку с искорками нежности. Хорошее сочетание. Быть может, она влюблена?

Кто-то толкнул его в спину, сбив приближающуюся мысль. Обернувшись, Андрей наткнулся на целящие взгляды молодого парня и красивой девки. Именно девки, вежественное обращение «девушка» неприменимо к подобным кобылам. Глаза парочки излучали насмешку и наглую самоуверенность.

– Че встал, деревня? Дай пройти, а то укушу! – пробасил парняга, выпятив челюсть.

Его подружка хихикнула, и ее взгляд преисполнился гордостью за своего героического спутника.

Неприкрытое хамство позволяло драться или грубить, но Андрей подвинулся. Сладкая парочка, чеканя шаг, почапала своей дорогой. До его слуха долетела их прощальная фраза:

– Понаехали всякие! Уже и прогуляться негде! Сидели бы в своих колхозах да коров доили!

Говорила бабенка, что было вдвойне обидно, но он сдержался. Ему ли, потомственному графу Вяземскому обижаться на разное плебейское быдло? Пытаться что-то им разъяснить и доказать?! Неужели всем и каждому необходимо предъявлять документы, подтверждающие его дворянское происхождение?