Генерал де Голль мог после победы отказаться от всякой политической деятельности, верный клятве, данной в Сен-Сире: «Никогда не вмешиваться в общественную жизнь и никогда не занимать никаких государственных постов», верный духу письма, адресованного им 24 июля 1940 г. барону де Бенуа, председателю Французского национального комитета в Египте, где он говорил. «Вооруженные силы, которые я создаю, не занимаются политикой».

Но он предпочел стать преемником полковника де ля Рокка. Нам скажут, что их «заслуги» перед родиной несравнимы. Действительно, генерал де Голль упал с большей высоты.

Мы скажем, что образование, философия презрения и холодное честолюбие генерала обусловили его выбор.

В своей страсбургской речи де Голль сделал выпад против, якобы, проявленной партиями в 1940 г. «похвальной сдержанности». С гораздо большим успехом можно сказать, что сам генерал проявил «похвальную сдержанность», когда французы, более чем он обеспокоенные будущим своей страны, сражались в Испании против армий Гитлера и Муссолини или разоблачали предательство Мюнхена, которое де Голль только через несколько лет после поражения Франции осудил в Лондоне, после

153

того как он в 1940 г. оправдывал это предательство. Мы не говорим уже о том, что призыв коммунистической партии к сопротивлению врагу - факт, установленный историей, и, конечно, легче «объединить» в кабинете генерал-майора Спирса кагуляра Мориса Дюкло, мошенника Пасси, директора общества «Юрбэн» Диетельма, нескольких монархистов и приверженцев де Голля без мандатов, чем объединить в условиях подполья руководящие органы демократических партий.

Что же представлял собой Национальный совет сопротивления, который де Голль приветствовал в своей речи в Алжире 6 июня 1943 г. и который он 27 июня в Тунисе назвал «нашим дорогим Национальным советом сопротивления»? Это был союз всех политических партий. Быстро же де Голль охладел к этому союзу и к этим партиям, которые были «дороги» генералу лишь тогда, когда Национальный совет сопротивления представил его союзникам в качестве главы временного правительства.

«Я был первым и единственным», - утверждает генерал де Голль. Сомнительно!

Газета «Эпок» уверяет, что без генерала де Голля я 1 погиб бы в Бухенвальде; я признаю, что сделал все, чтобы меня туда сослали, но я не уверен, что достаточно было бы деятельности генерала де Голля, чтобы вернуть оттуда всех угнанных немцами французов В то же время я уверен, что без всех тех (к какой бы партии они ни принадлежали), которые ради освобождения родины рисковали попасть в Бухенвальд, генерал де Голль не был бы генералом де Голлем Один журналист - социалист Жан-Морис Эрман - заметил недавно: если бы генерал де Голль не обратился со своим призывом к французскому народу, французское движение сопротивления все равно бы существовало (много народов сопротивлялось врагу и без призыва генералов, подобных де Голлю!), но чем бы был генерал де Голль без движения сопротивления? По аналогии, мы можем сказать: если бы де Голль не произнес своей страсбургской речи после брюневальской, заговор трестов и давление американско1 Т. е. Андре Вюрмсер.

154

го капитала на Францию все равно бы существовали, но что стало бы с Р.П Ф. без доллара и трестов?

Для предприятий крупного капитала опасность заключается в том, что простые люди Франции все более и более осознают действительное экономическое, политическое и социальное положение своей страны. Это факт, подтвержденный цифрами, что с 1920 г. число голосов, поданных за левые партии, беспрерывно растет, даже если фальсифицированные результаты голосования и создавали иногда видимость обратного Это факт, что после освобождения Франции коммунистическая партия получает все больше голосов на каждых выборах. И это факт, что действительное объединение французского народа происходит в сердцах всех патриотов, у которых нет больших врагов, чем реакционеры и заговорщики, вчера предавшие Францию Гитлеру и готовые завтра продать ее тому, кто предложит наибольшую цену.

Приспешники генерала де Голля рассчитывают добиться того, что простые люди не будут иметь возможности организоваться, потеряют свой политический облик. Тогда национальные монополисты (а в настоящее время и интернациональные) быстро бы их «образумили».

Генерал де Голль, как и полковник де ля Рокк или маршал Петэн, никогда не был избранником французского народа. Это факт, что правые партии и примыкающие к ним генералы никогда не могли увлечь за собой народ Франции.

Буланже держался столько, сколько держится легкое опьянение; против де ля Рокка был создан Народный фронт, Петэн господствовал не дольше немецких штыков…

Смешно думать, что де Голль, якобы, решил пользоваться только законными средствами и попытаться создать правительство, отвечающее интересам и пожеланиям Франции, правительство единства всех демократических сил Напротив, совершенно ясно, что людишки из окружения де Голля, что заправилы Р.П.Ф. решили делать ставку главным образом на незаконные средства, а не на выборы.

155

Последний заговор 1 подтвердил бы нам это, если бы мы уже не были в этом логически убеждены. Неужели кагуляры стали бы рассчитывать лишь на снятие других кандидатур во втором туре голосования? Неужели был тайно мобилизован весь сброд из Д.Ж.Е.Р. и поддерживалась армия Андерса только для обеспечения победы избирательных списков Р.П.Ф. на муниципальных выборах? Неужели тайные денежные резервы были созданы лишь с этой безобидной и маловероятной целью?