Нетрудно заметить, что в этих рассуждениях фактически присутствует одна необходимая и весьма важная предпосылка: постулат о закономерности исторического развития.

Если бы природа и общество изменялись беспорядочным образом, если бы в каждом следующем состоянии не сохранялось чего-то от предыдущего, если бы в настоящем не оставалось следов прошлого, если бы развитие не было закономерным, то никакое предвидение будущего не было бы возможно. Экстраполяция возможна только потому, что в процессе развития предмета что-то в течение определенного времени остается неизменным. Если бы в каждое мгновение менялось все, то какое бы то ни было предвидение стало невозможным.

Развитие всегда включает в себя две стороны – движение (изменение) и покой (неизменность). Если рассматривать развивающийся предмет как некоторую систему, то неизменными (как и изменяющимися) могут быть: 1) либо элементы системы, 2) либо отношения между ними «в пространстве» (структурные, функциональные), 3) либо отношения между ними «во времени» (генетические). Этот последний случай и есть закон развития того или иного элемента, того или иного множества элементов или всей системы в целом. Разумеется, возможен и еще один случай: закономерное развитие отношений между элементами системы; но это, очевидно, закономерность более глубокого порядка. В реальных процессах – вероятно, как правило, – мы имеем дело с более или менее сложной комбинацией указанных случаев.

Абстрактно мыслимы два предельных состояния: если бы все было абсолютно неизменно – предвидение имело бы абсолютный характер; если бы все абсолютно изменялось – предвидение было бы невозможно. Реален, конечно, третий вариант: сочетание изменения и неизменности, развитие, включающее нечто устойчивое; относительное и вместе с тем закономерное развитие, когда что-то изменяется, а что-то остается неизменным. Поэтому и предвидение реального развития возможно, но является не абсолютным, а только относительным.

Развитие включает в себя – как свой собственный и притом существенный момент – неизменность. Относительная устойчивость – атрибут развития, который проступает, в частности, в закономерном характере всякого развития. Известно, что, перерабатывая материалистически гегелевскую диалектику, В.И. Ленин в своих «Философских тетрадях» определял закон как существенное отношение, как прочное, остающееся, спокойное, существенное в явлении [607] . Очевидно, чем глубже познаваемая закономерность, тем устойчивее соответствующая ей тенденция и тем дальше в будущее можно заглянуть в этом направлении.

Но развитие, движение, изменение всеобщи и абсолютны, а покой, устойчивость, неизменность относительны [608] и преходящи. Поэтому всякое предвидение возможно лишь до определенного предела.

Ленин обращал внимание на то, что явление целостно, а закон выражает лишь часть целого, что явление богаче закона. Исследуя сложные социальные явления, Маркс в «Капитале» много раз обращал внимание на действие экономических законов как тенденций [1, ч. 1, с. 206], которые перекрещиваются друг с другом и только таким образом прокладывают себе путь. Каждое конкретное явление представляет собой узловой пункт, в котором перекрещивается (бесконечное) множество закономерностей. Закон абстрактен, явление конкретно, а конкретное есть синтез абстрактных определений [609] . Из всего этого следует, что каждое предвидение, опирающееся на экстраполяцию выявленной закономерности исторического развития, по необходимости всегда носит частичный, односторонний характер и возможно только до известного предела. Ясно также, что диалектика абстрактного и конкретного, развитая Марксом при разработке метода восхождения от абстрактного к конкретному, должна быть применена при разработке марксистской методологии предвидения будущего.

Подобные диалектико-материалистические соображения позволяют глубже осознать и до некоторой степени обосновать тот фундаментальный для теории научного предвидения будущего факт, что всеобщей методологической основой познания будущего является историческая экстраполяция, опирающаяся на познание закономерностей исторического развития, – экстраполяция закономерностей прошлого исторического развития в будущее.

Но если это действительно так, то естественно возникает вопрос: чем же марксистская методология предвидения будущего отличается от того, что было у предшественников Маркса и Энгельса, например у сен-симонистов? С одной стороны, уже изложенные общие теоретические размышления приводят к выводу, что различия в исторической экстраполяции следует искать в понимании закономерностей исторического развития, которые как раз и экстраполируются на будущее. С другой стороны, конкретный эмпирический анализ всех без исключения случаев предвидения будущего в работах Маркса и Энгельса (а таких мест многие сотни) в сопоставлении с аналогичными случаями у их предшественников-утопистов позволяет со всей определенностью выявить фундаментальную специфику марксистской методологии. Общий результат такого исследования можно сформулировать следующим образом.

Марксистский способ предвидения будущего кардинально отличается от того, что было у предшественников научного коммунизма, отличается как наука от утопии. В чисто теоретическом плане это отличие сводится в конечном счете к диалектико-материалистическому пониманию истории (исторический материализм, который Энгельс считал первым великим открытием Маркса) как непосредственно философской, методологической основе марксистского учения о будущем обществе (здесь мы имеем классический случай превращения теории в метод: диалектико-материалистическая теория истории становится средством познания будущего). Это общее отличие проявляется в ряде более конкретных особенностей марксистской концепции. В первом приближении эти особенности можно резюмировать так: историческая экстраполяция на основе материализма и диалектики.

Необходимость коммунистического преобразования общества (главный прогноз Маркса и Энгельса) основоположники научного коммунизма выводят из анализа объективных общих законов развития человеческого общества и конкретных тенденций развития современного им, буржуазного общества, его объективных противоречий. В отличие от своих предшественников Маркс и Энгельс выявляют материальные предпосылки коммунистического преобразования общества [610] . Переход от существующего общества к коммунистическому они рассматривают как закономерный процесс развития, а само коммунистическое общество – не как нечто неизменное, а как постоянно развивающееся [1, ч. 1, с. 339 – 341]. Как указывал Ленин: «Вся теория Маркса есть применение теории развития – в ее наиболее последовательной, полной, продуманной и богатой содержанием форме – к современному капитализму. Естественно, что для Маркса встал вопрос о применении этой теории (т.е. материалистической диалектики. – Г.Б.) и к предстоящему краху капитализма и к будущему развитию будущего коммунизма» [611] .