Ему был просто необходим полнейший отдых, так как проблемы не убывали; и, кроме того, Джо Маккарти начал еще одну серию яростных нападок. Он объявил, например, что д-р Ральф Банч, американец негритянского происхождения, удостоенный Нобелевской премии Мира за 1950 год и работавший в ООН, является коммунистом. Айк пришел в ярость от такого чудовищного обвинения.

Маккарти, по мнению Эйзенхауэра, искал кричащих газетных заголовков, а не коммунистов. Эту точку зрения Президента, казалось, подтверждала ураганная поездка по Европе, совершенная той весной молодыми помощниками Маккарти — Роем Коном и Дэвидом Шайном. Кон и Шайн "расследовали" проникновение коммунистов на радиостанцию "Голос Америки", изучая книжный фонд американских библиотек в европейских странах. Эти библиотеки уже были тщательно проверены по указанию Даллеса, но Кон и Шайн объявили, что они обнаружили книги, авторами которых были 418 коммунистов и их попутчиков и которые все еще выдавались на руки. Маккарти потребовал, чтобы Даллес дал указание проверить заказы-наряды и выяснил, кто отдал распоряжение о покупке книг таких авторов, как Фостер Ри Даллес (двоюродный брат государственного секретаря, видный историк), Джон Дьюи и Роберт М. Хатчинс. После этого Даллес распорядился наложить запрет на все книги авторов-коммунистов и на "все издания, которые систематически публикуют коммунистическую пропаганду". Некоторые книги были сожжены. А около 830 сотрудников "Голоса Америки" были Даллесом уволены.

Многие видные политические обозреватели не могли больше выносить подобный спектакль. Ричард Ровер, Уолтер Липман, Брюс Каттон и другие потребовали, чтобы Эйзенхауэр откровенно высказался на сей счет. Эйзенхауэр отказался делать это. "Я осуждаю методы удара кулаком по столу и навешивания ярлыков, которые любят обозреватели, — так он объяснил свою позицию одному корреспонденту. — Это не из-за отсутствия любви к честной борьбе, просто я считаю, что такие методы обычно не приносят пользы"27. 9 мая друг Эйзенхауэра Гарри Буллис из компании "Дженерал миллз" предупредил его, что "у сенатора неограниченные личные амбиции, он обладает абсолютной наглостью и беспредельным эгоизмом. Многие из нас, ваших преданных друзей, считают ошибочным предположение, что Маккарти покончит с собой. Наше мнение таково: Маккарти надо остановить как можно скорее".

Тем не менее Эйзенхауэр отверг предложение. Он сказал Буллису: "Этот специфический индивид больше всего хочет рекламы. Пожалуй, ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем реклама, которую может создать ему Президент публичным осуждением его действий". Как следствие этого "возрос бы интерес к его выступлениям на званых обедах, что увеличило бы гонорар, который он требует", а это, по мнению Президента, и было главным побуждающим мотивом действий Маккарти. Эйзенхауэр воспринимал все это как "жалкое зрелище" и признавал, что "временами он чувствует себя так, будто ему хочется повесить голову в унынии"*28. В унынии или без него, но никаких действий он не предпринял.

Если Эйзенхауэр и старался игнорировать Маккарти, то никто другой его примеру не следовал. Кон и Шайн доминировали в новостях, вопросы важнейшей государственной важности были потеснены с первых страниц газет, всю Америку охватило подлинное негодование в связи с сообщениями о книгах, хранящихся в американских библиотеках за рубежом. В Европе, возможно, возмущение было еще большим. Филип Рид из "Дженерал электрик" отправился в Европу, чтобы оценить масштаб ущерба, нанесенного Эйзенхауэру. Рид сообщил, что "вызывает удивление, насколько серьезно воспринимаются в Европе действия Маккарти и его тактика", и упомянул о "поколебленной морали" ведущего пропагандистского ведомства Америки. Он рекомендовал Эйзенхауэру "публично обсудить разногласия с Маккарти", чтобы исправить сложившееся у европейцев впечатление о "малодушном умиротворении"*29.

14 июня Эйзенхауэр наконец-то решился выступить в Дартмутском колледже. Это был день вручения дипломов. У Эйзенхауэра не было заранее подготовленного текста. Он начал с несколько бессвязного экскурса в жизнь колледжа, поговорил о гольфе и патриотизме. Затем, наклонившись вперед, предостерег выпускников: "Не вступайте в ряды тех, кто сжигает книги. Не думайте, что вы сумеете избавиться от ошибок методом сокрытия доказательств. Не бойтесь посещать вашу библиотеку и читать там каждую книгу"*30.

Это выступление Эйзенхауэра вызвало большой ажиотаж в прессе; в газетах появились комментарии по поводу того, что Эйзенхауэр наконец-то решился выступить против Маккарти. Но это было не так. На следующий день Даллес спросил Эйзенхауэра, хочет ли он, чтобы запрет на книги в американских библиотеках за границей был отменен. Эйзенхауэр ответил отрицательно — "было бы нежелательно покупать или выдавать книги, в которых пропагандируется коммунизм"*31. На пресс-конференции 17 июня Мерриман Смит спросила Президента, можно ли рассматривать его речь в Дартмуте как "критику направления мысли, присущего сенатору Маккарти". Эйзенхауэр тотчас же дал задний ход.

"Вот, Мерриман, — начал он тихо, — вы уже достаточно долго знаете меня, чтобы уяснить: я никогда не говорю о личностях". Он возразил "против подавления идей", а потом добавил: "Если Государственный департамент сжигает книгу, содержащую призыв к каждому в этих зарубежных странах стать коммунистом, то я бы сказал, что этот призыв переходит границы, о которых я говорил, и поэтому они могут делать все, что захотят, чтобы избавиться от таких книг". Означал ли такой ответ оправдание сожжения книг? Нет, не совсем так*32.

На эту тему Эйзенхауэр неопределенно высказывался и на заседаниях своего Кабинета при закрытых дверях. 26 июня он сказал Даллесу, что проблема эта становится слишком запутанной, и он хочет, чтобы государственный секретарь выпустил еще один меморандум о политике в области приобретения и выдачи книг (до этого в заграничные учреждения были направлены семь таких меморандумов). Даллес, также подвергавшийся нападкам, возразил, что сотрудники "Голоса Америки" сжигают книги "из-за страха перед Маккарти и ненависти к нему" и из-за желания впутать в это дело государственного секретаря. Эйзенхауэр не мог понять, "как можно бороться с коммунистами, пряча голову в песок", но, с другой стороны, он не хотел, чтобы американские библиотеки распространяли коммунистическую пропаганду. Ему известно, сказал он, что немецкий народ "любит наши библиотеки", он был даже очень горд, когда узнал, что в библиотеке в Бонне была книга, которая "жестоко критиковала меня за битву на Рейне или что-то подобное"*33. В конце концов Даллес вышел из затруднительного положения, выпустив еще одну директиву, предписывающую хранить в заграничных библиотеках книги "о Соединенных Штатах, американском народе и политике". Маккарти между тем начал подыскивать новые жертвы, а Эйзенхауэр избежал открытого разрыва с сенатором.