Зыбкие башни, достигавшие небес, таяли, как миражи, в соответствии с его желаниями. Города и миры успевали появиться, пережить расцвет, прийти в упадок и исчезнуть, но для него это было всего лишь периодом одного вздоха.

Он обрекал на ужас и мучения миллионы обитавших в них существ, не всегда уверенный в том, что они – лишь порождения его искаженного сознания.

Он отведал все запретные плоды, в том числе те, о которых раньше не подозревал. Символы Чаш и Жезлов проступали сквозь туман непрерывных мистерий. Герцог мог позволить себе быть кем угодно; он имел фантастических возлюбленных, принимавших всевозможные обличья: от женщин, лишенных изъянов, с кожей гладкой, как хрусталь, до сгустков вожделения, вмещавших целые миры…

Перетекая из тела в тело, становясь Одним и распадаясь на Части, выворачиваясь наизнанку, порождая чудовищные извращения, растлевая невинных, участвуя в соитиях Многополых и любви Бестелесных, преодолевая сопротивление девствениц и пресыщенность блудниц, отращивая гигантские органы для совокуплений, изобретая желания, причиняя страдания и испытывая боль, поглощая тех, кто умер во время этой любви, позволяя своим соперникам умерщвлять то, чем герцог казался, и притворяясь мертвым, когда было нужно, играя пороками и страстями нечеловеческих существ, он достигал наслаждения столь тягучего и мучительного, что после него подразумевалась только смерть, но он не мог умереть…

Обреченный на жизнь, растворенный в бесконечных пространствах и в миллионах обличий, он был одновременно солдатом, монахиней, бессловесным младенцем, богом, изгоем-прокаженным, творцом иллюзий, кровавым убийцей, голодным псом, властелином империй, слепым стариком с червивым сердцем, счастливейшим из преступников и святым на краю пустыни безверия…

Всегда и везде с ним были его амулеты – меч из небесного металла, Стеклянный Обруч Королевы Мелхоэд и перстень Бродячего Монаха. Они меняли форму, становясь чем угодно: ржавым ножом, ожерельем, медной монетой, посохом, короной, костью, суставом, ядовитой иглой, каплей крови, веревочной петлей, – но, несмотря ни на что, сохраняли свои таинственные свойства.

Йерд познал упоение битвами, горечь поражений, пьянящую радость побед, терял и завоевывал царства, отправлялся на поиски новых ландшафтов, ему были подвластны почти любое волшебство и любая красота.

Но не всегда и не во всем он был подобен богу. Сущности напоминали ему о себе, и тогда он, возвращаясь из походов, находил свои нефритовые замки разрушенными, любовниц – изнасилованными или задушенными, города – сожженными, а тех, кого он мнил своими верными слугами, – предавшими его или уничтоженными. Темные замыслы вызревали в глубинах умиротворенных империй; посланцы становились жертвами бесконечных интриг; те, кого герцог любил, изменяли ему; целые армии исчезали бесследно; самого Йерда неоднократно пытались отравить и погубить черным колдовством.

Все чаще за сменяющимися декорациями событий, за фигурами тех, кто становился на его пути, в тайных предзнаменованиях, в сплетениях бед и проклятий он стал угадывать тень существа, которое было слишком хорошо ему знакомо и к которому тянулись нити многих зловещих заговоров.

Вскоре герцог был почти уверен в том, что в игры Семидесяти Семи вмешался кто-то еще…

В одной из поделенных между Сущностями империй, пришедшей к упадку, Незавершенному пришлось расстаться с Суо из Мертвых Времен.

Он владел тогда Замком Крика у границы с Королевством Унн, принадлежавшем Королю Жезлов и простиравшемся в Тени на десятки тысяч ландшафтов.

Притязания герцога Йерда не были столь велики; в Замке Крика он имел все, что хотел. Лишь одно омрачало его существование – рядом с ним всегда был Валет Мечей, который сросся с чудовищным механизмом, сделавшим его почти неуязвимым. Сенор так никогда и не узнал, какую роль играл при нем один из Семидесяти Семи – то ли наблюдателя, то ли тайного властелина.

На самом деле Замок Крика вовсе не был замком в человеческом понимании. Он представлял собой нечто бесформенное и зыбкое, постоянно меняющее свои очертания, зависящее от желаний существ, находящихся снаружи и внутри, – нечто огромное, как горная гряда, и в то же время подвижное, готовое в любой момент ускользнуть от опасности.

Замок Крика качался на гигантском стебле, который торчал из самого жерла Старшего Хаоса, пронизывая ближайшие ландшафты, но никто из Семидесяти Семи не знал, какая сила создала этот стебель. Существовало ничем не подтвержденное предание о том, что внутри стебля находится Черный Коридор, через который можно попасть в Старший Хаос, но никто, пребывающий в здравом уме, никогда не решился бы на это.

Если стебель и связывал Младший Хаос с чем-то неописуемым, то природа такой связи была неизвестна Сущностям. Порой Замок Крика распространял по ландшафтам Тени то, что здесь называли Эхом, – волну катастрофических искажений, губительных даже для адептов Теневой магии. Возможно, Эхо было слабым отголоском событий, происходящих там, куда уводил Черный Коридор, но кто мог знать об этом наверняка?

В некоторых ландшафтах Эхо оставалось почти незамеченным, в других сокрушало целые миры. Многие странники пытались разгадать его тайный смысл. Если таковой, конечно, имелся…