–  Чего уж понятней!
– сказал Дружинин.
– Посмотри, кем подписана радиограмма…

Он протянул ему через стол листок. Коробов прочитал и досадливо махнул рукой.

–  Подсунули!.. А если разберется - отменит!.. Такие события… Нельзя, нельзя… Не согласен…

Вот она когда пришла, проверка! Дружинин смотрел в порозовевшее лицо Коробова и невольно радовался. Не ожидал он этого. Не думал, что завоевал сердце этого большого, умного человека. А он-то был уверен, что Коробов им тяготится, ведь не раз спорили, и однажды в сердцах командарм так обозвал его, что целый день они не разговаривали, а потом сам первый пришел и попросил извинения…

Оба понимали, что приказ отменен не будет и расставаться надо.

–  Ну ты не сразу уезжай, - сказал Коробов, - подожди пару дней, а я сообщу, что без члена Военного совета оставаться не могу… Когда пришлют нового, тогда и поедешь.

–  Ладно, - согласился Дружинин, - позвоню Соломатину, как он скажет…

Коробов пристально взглянул на Дружинина, словно проверяя, действительно ли тот хочет остаться или просто не желает его огорчать. Дружинин понял его взгляд и кивнул головой.

–  Останусь, останусь, Михаил Иванович. Хочешь, сам поговори с Соломатиным… А то получится, что я сам напрашиваюсь…

Коробов тут же позвонил Соломатину, но дело обернулось совсем не так, как он ожидал. Новый член Военного совета уже в пути, а Дружинину нужно немедленно выезжать в Куйбышев.

Коробов бросил трубку и с ненавистью взглянул на телефон.

–  Ну, значит, не судьба, - сказал он, - иди собирайся…

Он вдруг тяжело поднялся, обошел вокруг стола и обнял Дружинина.

–  Хороший ты человек, Максим.
– Он впервые назвал его просто по имени.
– Жаль, жаль, что мы расстаемся… Впрочем, жизнь большая… Будем живы, встретимся… Я почему-то убежден, что долго ты там не усидишь, не такая у тебя натура…

Дружинин смущенно и растроганно взглянул на Коробова. Не привык он к тому, чтобы ему говорили теплые слова. Сам говорил, когда вручал ордена. Но ведь это относилось к другим. Он никак не предполагал, что простые слова могут так глубоко задеть и его сердце. Считал себя человеком бывалым, ко всему привычным… А выходит, не ко всему!

Когда Дружинин вышел, Коробов присел за стол и задумчиво подпер рукой щеку. Если бы его спросили, кого он хотел на место Дружинина, он тут же, не задумываясь, предложил бы Кудрявцева. Хороший человек, умница…

–  Товарищ командарм, вам личная телеграмма!..

В дверях стоял секретарь Военного совета майор Куликов и держал в руках обычный сиреневый бланк. Но на выбритом загорелом лице секретаря какая-то широкая улыбка. Видно, пришел с хорошей вестью.

Коробов сразу успокоился. Он было подумал, не стряслось ли что-нибудь с Варварой. Она далеко, на Урале, пишет, что живется трудно.

–  Откуда?

–  Из Уфы… Вас можно поздравить с внуком, товарищ командующий.

–  Меня, с внуком?
– удивился Коробов.
– А ну-ка, дай телеграмму сюда…

Он взял листок, прочитал и громко расхохотался.

–  Так я уже дедушка… Вот те на!.. А я считал себя еще совсем молодым.
– Он с веселой досадой потряс телеграммой в воздухе.
– И надо же было моему сыну жениться!.. Ах, негодяй!.. Что он со мной сделал!

–  А где ваш сын, товарищ командующий?
– вежливо осведомился Куликов.

–  Да там же, в Уфе, на военном заводе работает! Инженер!.. А Дружинин спрашивает, почему у меня волосы седые, - вернулся он к прежней теме.
– Теперь понятно, почему они седые.
– Он ткнул себя в грудь: - Я же ведь дед!.. Подожди, товарищ Куликов, я сейчас напишу ответ… Пошли им, пожалуйста, всю мою зарплату… Ах, черт подери, - он замотал головой, - ведь почти все деньги получает по аттестату моя жена… А мне только и остается на папиросы… Что же делать?.. Придется и ей написать…

Он быстро написал телеграмму в Уфу, поздравил сына и невестку, которую никогда не видел. Сын прислал фото, но такое плохое, что лучше бы не посылал. Невестке на ней, по крайней мере, лет сорок, хотя в письмах сын уверяет, что всего двадцать один.

Он протянул телеграмму Куликову и полусерьезно сказал:

–  Ты смотри, о том, что я дед, особенно не распространяйся… А то еще смеяться будут…

Отступая к двери, Куликов шутливо пожал плечами:

–  Я-то промолчу, товарищ командующий! А как быть с девушками на телеграфе? Они об этом уже передали по «солдатскому вестнику».

–  Раз так, - махнул рукой Коробов, - отпускаю себе бороду!.. Иди!..

Куликов вышел, прикрыв за собой дверь. «Развеселился старик! Никогда не видел его на таком подъеме».

А когда дверь закрылась, Коробов встал и озабоченно прошелся по комнате.

«Действительно, а где же достать денег? Трудно ведь будет с новорожденным. А Варвара скуповата. Вряд ли пошлет им много. Надо будет договориться с финчастью, может быть, поделят теперь аттестат… Часть денег Варваре, часть Антоше».