Мы потихоньку продвигаемся внутрь здания. Идем почти наощупь: Украинский дом полностью обесточен, главный источник света — разбитые окна фасада. В глубине забаррикадировались менты с этими своими гранатами. Причем — повторю еще раз — большинство из них не являлись «боевым звеном» — обычные «кабинетные». У них даже не было боевого оружия — во всяком случае, я его не видел».

На Арсена Авакова внутренность Украинского дома тоже произвела сильное впечатление:

«Не стойте на открытом месте, за колонну зайдите — простреливается», — говорит мне один сотник. Не по себе, конечно, становится, когда такое слышишь. И вот передо мной открывается картина: с одной стороны — паренек из Внутренних войск, молоденький совсем, с брандспойтом в руках. Напротив несколько майдановцев с «коктейлями Молотова». И все понимают: одно неверное движение, одна искра, и брошенный в закрытом помещении «коктейль Молотова» просто разнесет все вокруг вдребезги. Трупы будут точно — никто не скроется, все будет охвачено пламенем».

И вновь прямая речь Авдрея Шевченко:

«Люди на улице постоянно кричали: мы даем вам еще десять минут, еще пять, и мы начнем штурм. В тот момент в их глазах мы, народные депутаты, которые вели переговоры с милицией, выглядели не меньшими негодяями и предателями, чем сама милиция.

Переговоры мы вели о том, как обеспечить милиции безопасный отход и избежать бойни. Майдановцы настаивали на том, что если и выпускать их, то только без щитов. Но силовики категорически отказались, сказав, что щиты не бросят. Попрепирались с ними немного, но было ясно, что это безрезультатно. В итоге решили, что откроем боковой вход и сделаем там коридор в сторону Владимирской горки. И мы, депутаты, побежали на улицу — разбирать забаррикадированную боковую дверь. Майдановцы завалили ее всяким хламом, арматурой, «чтоб ментам не вырваться». Мочанов остался внутри — почти заложником. Парубия к тому времени уже не было — он получил ранения в обе ноги.

Мы в горячке разбирали завал, и наконец все было готово. Виталий Кличко звонит милиционерам: «Вы готовы выходить?» — «Готовы». — «Давайте». Дергают за ручку — ничего. Оказалось, мы не те двери освободили. Тьфу ты! Побежали к соседней двери, начали расчищать ее. Для этого опять понадобилось время, а толпа все напирала».

Каким-то чудом конфликт в Украинском доме разрешился благополучно. В четыре утра две сотни милиционеров покинули его стены, и здание заняли майдановцы.

«Это была одна из самых утомительных и тяжелых ночей Майдана, — суммирует Аваков. — Повторяю: пол был весь залит водой, а на улице крепкий мороз. Уже через час ты ни ног, ни рук просто не чувствуешь. В какой-то момент становится просто все равно — лишь бы хоть как-то все разрешилось. Несколько раз я звонил Якименко — просил дать им команду к отходу. На что он очень уклончиво отвечал, что сделать этого не может. Намекал, что ими командует напрямую Захарченко».

Дело в том, что с Якименко Аваков контактировал непосредственно накануне описываемых событий.

«В те дни и я, и все оппозиционеры, которые хоть как-то коммуницировали с представителями власти, пытались договориться, чтобы отпустили всех наших задержанных — а их было больше двухсот человек. Мне было поручено вести переговоры с главой СБУ Якименко — я встречался с ним несколько раз. Также несколько раз я встречался с Арбузовым».

Итак, что мы имеем.

22 января, в День соборности Украины, на Грушевского были застрелены три человека. Есть все основания полагать, что они не стали жертвами противостояния, но что застрелили их специально «к дате». Так, чтобы их гибель стала предлогом для запуска чрезвычайного сценария.

Ясно, оппозиции это было невыгодно. Конечно, можно городить мистические версии про «третью сторону» будто бы вмешивавшуюся в конфликт, но никаких доказательств (даже чего-то, хоть относительно похожего на доказательства) они не имеют. Посему, ответ относительно «авторства» убийств на поверхности — это было делом рук власти.

22 января прошло заседание Кабмина, решением которого были значительно расширены полномочия силовиков. Более того, МВД приняло на вооружение «гуманитарную помощь» из РФ — гранаты.

22 января должно было состояться побоище возле Украинского дома — власть для этого сделала все. Похоже, кроме трех демонстрантов, «в жертву» собирались принести еще и две сотни подчиненных Виталия Захарченко.

Причинно-следственная связь между этими точками очевидна.

Власть всерьез намеревалась ввести чрезвычайное или военное положение. Всерьез! Это не было «страшилкой» оппозиции, как многие тогда думали. Единственная загвоздка — необходимость получить подтверждение Верховной Рады. После того как регионалов использовали «в темную» 16 января, успех данного мероприятия вызывал сомнения. Фракция могла взбунтоваться. Голосовать «в слепую», «потому что так надо», точно никто не стал бы. Но поскольку законность, как уже неоднократно подчеркивалось, в ту пору соблюдалась весьма условно, на Банковой, а также в «Межигорье», в более узком кругу, вероятность введения ЧП обсуждалась предметно.

Зная об этом, посольства сразу нескольких стран — крупных геополитических игроков — разослали по аффилированным ведомствам (вплоть до полузакрытых школ, где обучались дети их сотрудников) подробную инструкцию о том, как вести себя, что предпринимать, когда будет парализован транспорт, отключена связь и т. д. То есть в случае введения ЧП. Рассылку подобных инструкций «на всякий случай» — без наличия реальной угрозы — дипломатическая практика не предусматривает.

«К такому решению его (Януковича. — С. К.) подталкивали, и все к этому было готово, — в этом я убежден», — подтверждает Ринат Ахметов, наблюдавший ситуацию изнутри.

Что удержало Януковича от радикального шага, Ахметов явно знает, но говорить отказывается. Возможно, потому что, по мнению многих в окружении, этим «сдерживающим фактором» выступил он сам. Сегодня проверить это наверняка возможным, увы, не представляется.

Рассказывает Александр Турчинов:

«Было закрытое совещание СНБО. Готовилось решение о введении военного положения для использования против Майдана последнего аргумента — армии. Янукович лично ставил задачу полностью «зачистить» Майдан. Всех зачинщиков схватить, задержать, если надо, уничтожить. Саму площадь полностью оцепить и весь актив «зачистить». Специально для этого освобождались места в СИЗО.