Текст обращения Военного совета фронта был зачитан во всех полках, батальонах и даже ротах. А затем в дивизиях состоялись инструктивные совещания с командным и политическим составом.

Мне удалось побывать на таком совещании в 346-й Дебальцевской дивизии, которой командовал генерал-майор Д. И. Станкевский. В нем приняли участие командиры полков, их заместители по политчасти, работники политотдела и штаба дивизии. Словом, состав достаточно широкий и представительный, вполне способный затем [30] немедленно довести итоги этого совещания до всего личного состава соединения.

Перед собравшимися выступил комдив генерал-майор Станкевский. Он сказал:

— Перед нами, товарищи, стоит довольно сложная задача — форсировать Сиваш. До нас эту труднейшую водную преграду воинские формирования пересекали вброд лишь дважды. В первый раз это сделали русские чудо-богатыри под командованием фельдмаршала Ласси. В период русско-турецкой войны, а точнее, в тысяча семьсот тридцать шестом году его армия численностью в пятьдесят пять тысяч штыков перешла Сиваш, ударила с тыла по войскам крымского хана, тогдашнего вассала Турции, и наголову разгромила их.

Во второй раз «гнилое море» форсировали вброд уже полки Красной Армии. В ночь на восьмое ноября тысяча девятьсот двадцатого года голодные, полураздетые и плохо вооруженные бойцы легендарного Фрунзе по ледяной воде прошли через Сиваш, захватили на его противоположном берегу плацдарм, чем в немалой степени способствовали взятию неприступного Турецкого вала и изгнанию врангелевцев из Крыма. А теперь вот нашему корпусу, в том числе и нашей дивизии, предстоит в третий раз форсировать Сиваш. Это трудная, но в то же время и почетная задача. Важно, чтобы таким сознанием проникся каждый боец и командир соединения...

С указаниями об основных направлениях в партийно-политической работе на данном этапе выступил начальник политотдела дивизии полковник А. С. Пантюхов. Он ознакомил собравшихся с перспективным планом этой работы в период подготовки к форсированию, дал целый ряд ценных советов.

Все высказанное на совещании, как и было задумано, очень скоро было доведено до всех бойцов и командиров 346-й дивизии. А солдатская многотиражка начала из номера в номер отражать ход подготовки к предстоящему форсированию и боям, призывать воинов действовать в этот период храбро и решительно, как и подобает наследникам славных революционных и боевых традиций нашего народа.

Среди многочисленных мероприятий, проводившихся в это время как в армии, так и в нашем корпусе, хорошо зарекомендовали себя и те беседы, на которые приглашались [31] бойцы и командиры, уже сражавшиеся в 1941 году с фашистами на крымской земле. Кстати сказать, все эти ветераны были взяты в армии на особый учет, они неизменно выступали на митингах, на собраниях личного состава, рассказывая товарищам о Крыме, об его рельефных особенностях, о том, как воины 51-й армии мужественно дрались с врагом у стен Севастополя. Эти беседы и выступления вызывали у слушателей вполне понятный интерес, вливали в них уверенность в благополучный исход предстоящей операции.

Подготовке к боям в немалой степени способствовали также и проходившие в частях и подразделениях партийные и комсомольские собрания. На них коммунисты и члены ВЛКСМ клялись быть примером для остальных воинов в период предстоящих боев за советский Крым.

* * *

Не менее активная подготовительная работа к форсированию Сиваша велась и в соседней с Дебальцевской 216-й стрелковой дивизии. Ею в то время командовал генерал-майор Г. Ф. Малюков. А начальником политотдела был полковник Л. Г. Володарский. Он-то и рассказал мне впоследствии весьма интересную историю. А суть ее была такова.

Когда в их дивизию пришел приказ развернуть подготовку к форсированию Сиваша, Володарский заметил, что Малюков принял это известие с каким-то необычным волнением. А потом сказал:

— Вот ведь как бывает в жизни. Выходит, мне придется переходить «гнилое море» во второй раз...

— То есть? — удивленно посмотрел на командира начподив.

— А я уже шел однажды через этот проклятый Сиваш! Шел! И даже в числе первых одолел его. Сам Фрунзе нами тогда командовал. Я ведь в гражданскую в пятнадцатой дивизии был, разведчиком. В ночь с седьмого на восьмое ноября мы и переправились на тот берег. Вброд. В двадцатом году это было...

— Григорий Федорович! — воскликнул полковник Володарский. — Да это же такая удача! Представьте себе: бывший молодой разведчик, а ныне генерал ведет вверенную ему дивизию по своим прежним следам. Да вы просто обязаны рассказать обо всем, что пережили тогда, в двадцатом году. [32]

Не откладывая, как говорится, дела в долгий ящик, начподив тут же собрал командиров частей, их заместителей по политчасти, секретарей парторганизаций, работников политотдела, пропагандистов, сотрудников дивизионной газеты и попросил комдива выступить перед ними.