– Вообще-то ты приговорен, – откровенно сказал я ему. – Это ты покойник, а не я, как тебе почудилось. Но исполнение я решил отложить. Если сейчас выложишь мне все, что меня интересует и о чем я буду спрашивать, то учту твое поведение в дальнейшем (я сказал это, отлично зная, что теперь его поведение будет зависеть только от меня). Свои фокусы больше показывать не будешь. Но навыки сохранишь – они, может быть, еще и пригодятся. Будешь теперь шестерить на меня просто так, за спасибо. Не бойся, с голоду не помрешь: я человек порядочный, и из награбленного оставлю тебе вполне достаточно для нормальной жизни. А вот секреты – все, что у тебя запасено и еще не реализовано – передашь мне сейчас же, после чего о них забудешь на веки вечные. Уясняешь?

Он уяснял – помимо, надо полагать, его желания. Но его как личности уже, собственно, не существовало; одна лишь видимость осталась. И каждое слово, сказанное мною, становилось частью его жизненной программы – если только то, что в нем имелось, можно было назвать таким словом. На мой же вопрос он лишь безмолвно кивнул.

– А сейчас вернемся в салон, там посидишь, отдохнешь, – позволил я ему. – Не знаю, как ты, а я люблю после работы закусить – тем более ты тут по этой части постарался…

Он меня не поддержал, но это меня совершенно не огорчило. Мы вернулись в помещение, я поднял свой стул, поставил на место, уселся и воздал должное всему, что было тут заготовлено, включая вино – но лишь из той бутылки, содержимое которой было свободно от коррективов Акрида.

Когда я закончил подкрепляться и вытер губы, он сидел все в той же позе, всякая инициатива действительно покинула его, и я решил, что перед тем, как мы расстанемся, я, пожалуй, оставлю ему небольшую степень свободы – чтобы на посторонних он по-прежнему производил впечатление нормального человека.

– Займемся делом, – сказал я ему. – Выкладывай все, что есть у тебя в голове и в сейфе. И не медли: у меня не так много времени, чтобы редактировать твое собрание сочинений – если ты захочешь пофантазировать. Голая правда – вот, что мне нужно, снимать с нее одежки мне недосуг. Он покорно кивнул. Похоже, у него не возникло даже мысли о том, что мое приказание можно не выполнить. Я снова подключился к его мику, чтобы вести запись. Акрид заговорил – монотонно, но от этого не менее интересно.

– Какое отношение ты имеешь к семенам уракары?

– Мне было поручено перевезти их на Тернару и передать там некоторым людям для продолжения операции.

– Какой операции?

– Она называлась «Детский сад».

– Каков был ее смысл?

Он ответил – медленно, монотонно, словно читал по бумажке:

– Уракара хвойная, или скорее вырабатываемый ею субстрат «ураган», является, как мне сказали, новым и эффективным средством массового воздействия на психику людей. Воздействия в достаточно узком направлении зато в планетарном масштабе.

Получив каким-то образом эту информацию, некоторые силы решили использовать ее для операции по фактическому подчинению себе – иными словами, по колонизации – независимого мира. Возможно – не одного-единственного. Понимаешь, под воздействием этой штуки люди теряют волю и желание действовать. Они чувствуют себя безмятежно, как в раю, и им становится безразлично – кто и что с ними делает. Может приходить любой – и для него не составит никакого труда взять власть. Думаю, что операция на Тернаре была лишь генеральной репетицией.

– Почему ты сделал такой вывод?

– На него наталкивает, – ответил Акрид, – просто факт: запас косточек похищен значительно позже того, как началась эта операция.

«Интересно!» – пронеслось у меня в голове. Возникает если не полная картина, то хотя бы контуры цели. Это важно.

Но еще более важно знать – кто действует. Очень немного таких сил, какие могут свободно оперировать в федеральном масштабе. С галактическим размахом.

Это могут быть власти сильнейших миров. Армага. Шинады. И даже Теллуса. Причем с равной вероятностью власти "О" и "Т". Потому что трудно сказать, какая из них сильнее.

Могут быть крупнейшие трансгалактические компании. Такие, например, как «Астрокарс», «Транскерн», «Всеметалл» или «Видеогалакт».

И наконец, никому пока еще не известные, анонимные группы авантюристов (пока у меня нет более точного определения).

– Скажи: кто за всем этим стоит?

Акрид только пожал плечами:

– Откуда мне знать? Мне поручили – я выполнил Мне заплатили. Вот и все.

– Но не может ведь быть, чтобы ты над этим не задумался!

– У меня не было желания думать, – ответил он спокойно.