Минный офицер - основной труженик нашего соединения, где мины и тралы, глубинные бомбы и подрывные патроны являются главным оружием. А у штурманов что же, кажется, не очень воинственная специальность: нет у них ни гремучих мин, как у минера, ни оглушительных пушек, как у флагманского артиллериста Федоренко, который так и ходит с ватой в ушах целый день и уже привык переспрашивать каждое слово по два раза. Артиллеристу и минеру после похода дел невпроворот: материальная часть нечищеной стоять не любит. Другое дело у штурмана: пришел корабль в базу - сворачивай карту в трубку и с мостика долой - мили подсчитывать. Но так только кажется. А на самом деле штурман на корабле должен быть мастером на все руки, должен досконально знать все специальности. Без штурманских расчетов ни минер, ни артиллерист в атаку не выйдут.

«Штурман, курс», «Штурман, пеленг!», «Штурман, скорость!», и только тогда ложится корабль на боевой курс. Поэтому и командиры кораблей у нас в соединении из штурманов выходили.

Но на тральщиках работы штурману еще больше. Контр-адмирал Фадеев как-то сказал: «Штурман первым минером должен быть!» Пришлось Ивану Ивановичу Дзевялтовскому овладеть и минно-тральным делом. Здесь, на кораблях-тральщиках, ни минное поле выставить, ни фарватер протралить без штурмана нельзя.

Целую ночь работает над картой флагманский штурман Иван Иванович, а утром, только разольется над Инкерманом заря, заводит у пирса моторы рейдовый адмиральский катер.

Погрузив на открытую корму, где раньше стоял лихой крючковой, тральные вешки, катер готовится в опасный рейс. С рассветом на пирсе появляется флагманский штурман Дзевялтовский, вместе с ним молодой черноволосый штурман дивизиона Чугуенко. В руках Иван Иванович бережно держит небольшой деревянный ящичек. В нем заключен старинный мореходный инструмент - секстан. Работе с ним Дзевялтовский учился еще на учебном корабле «Комсомолец».

Каждый раз, отправляясь в море для постановки вешек, штурманы первыми проходили над сброшенными минами. [22]

Иногда, возвратившись с моря, Иван Иванович шутил: «А сегодня я слышал, как грузило вехи ударилось о мину!»

Но Иван Иванович полюбил эту работу. Он всегда мечтал об опасностях морской службы, о смелом подвиге на войне. Еще во время учебы в военно-морском училище он с благоговением читал высеченные золотыми буквами на мраморной доске имена героев-курсантов, потушивших горящие морские мины на Кронштадтском форту «Павел». Он знал о подвиге комендора эсминца «Гавриил» Богова, потопившего в 1919 году метким выстрелом подводную лодку интервентов.

Он и на торпедные катера пошел служить потому, что видел в стремительных атаках безудержно мчавшихся катеров огромное мужество и риск.

Штабные работники не раз просили Ивана Ивановича привезти с моря парашют от магнитной мины, да все не удавалось. А парашют устроен так: едва мина коснется воды, замок открывается, парашют, отделившись, уходит на дно, и мина тонет.

Однажды ранним утром, когда Иван Иванович ставил буйки и вешки на внешнем рейде и, уже закончив работу, собирался возвращаться в базу, катер вдруг потерял ход.

Старшина включил мотор, а катер ни с места, только дым пошел из моторного отсека, как будто кто-то ухватил за винт и не отпускает. Иван Иванович перегнулся за борт и увидел, что на винт что-то намоталось. Зацепили отпорным крюком, стали тащить, смотрят - из воды появляются стропы зеленого парашюта. Рулевой, бывалый моряк, финку в зубы - и за борт. Обрезал стропы и кусок парашюта, вытащили все это на катер, очистили винт и ушли в базу. А кусок парашюта, как трофей, всю воину хранился в каюте у начальника штаба.

Катер выходит на рейд. Штурманы секстаном определяют точку падения каждой магнитной мины и на это место сбрасывают вешку. Теперь кораблям известно, где лежат мины. Район ограждается буями и вехами, корабли будут следовать другим, обходным фарватером.

Но иногда мины падают и на фарватер, и в самой бухте. Тогда их надо, не мешкая, уничтожить.

На рассвете 22 июня, когда в воздухе еще слышен был гул уходящих вражеских самолетов, по приказанию контр-адмирала первыми вышли на траление деревянные катера-охотники с катерным тралом. [23]

Десятки галсов сделали они в это утро в районе главной базы, но мин не обнаружили. Стало очевидно, что обыкновенные тралы эти мины не берут.

К вечеру первого дня войны произошло трагическое событие, которое помогло выяснить, что представляют собой сброшенные мины. Морской буксир «СП-12» возвращался с тендровского рейда в Севастополь. «СП-12» принимал участие в прошедших учениях и только сейчас имел возможность вернуться на базу. На траверзе бухты Карантинной, когда буксир шел по уже протраленной полосе и приближался к боновым воротам, раздался глухой и тяжелый подводный взрыв. Буксир был накрыт высоким всплеском воды и мгновенно затонул. Подошедшие к месту гибели «СП-12» торпедные катера подобрали только пять человек, оказавшихся на плаву. Это были первые жертвы на море.