– Что? Что там такое? – перехватив взгляд гостя, Агафон быстро обернулся и посмотрел на стену. – Вроде и нет ничего. А что вы так туда смотрите? Мух увидели или, не дай бог, паука?

– Никого я там не увидел, – мягко улыбнулся Алексей. – Я смотрел сейчас в свою душу, озабоченную нашей беседою.

– А-а-а-а! Вот оно, значит, как – в душу.

И тем не менее нувориш снова покосился через плечо, а уж потом спросил:

– Так я не понял – как насчет моих парней?

Лешка чуть не расхохотался – настолько хозяин дома напоминал сейчас некоего анекдотически-карикатурного «братка» из анекдотов. Даже изъяснялся похоже!

– Я, наверное, мог бы, может быть, их учить… У меня как раз есть немного свободного времени…

– Так в чем же дело?!

– В деньгах, друг мой! – на миг вышел из образа гость. – В таких золотых, сверкающих на солнце, кружочках.

– Понял, – тут же кивнул Агафон. – Намекаете на цехины? Или флорины?

Алексей махнул рукой:

– А все одно – дукаты.

Во взгляде «братка» неожиданно промелькнуло уважение:

– Я вижу, вы в деньгах разбираетесь.

– Да уж, приходилось сталкиваться. Так что насчет оплаты труда?

– Сговоримся! – Агафон хохотнул и, грохнув кулаком по столу, позвал слугу.

Тот сразу же вбежал в зал, словно бы того и дожидался, положив на стол перед хозяином увесистый, приятно звякнувший мешочек.

– Здесь тридцать дукатов, – просто, как о чем-то само собой разумеющемся, пояснил хозяин дворца. – Ваша плата за первую неделю. Ежели мало – скажите.

– Разве денег бывает много?

Агафон снова захохотал:

– А вы мне даже чем-то понравились! Клянусь моими повозками! Но… – Нувориш посерьезнел. – За хорошую плату спрошу такую же работу. Парни у меня хорошие, но слишком уж веселые. Любят иногда пошутить! Вот, вчера чуть было учителя танцев не сожгли.

– Как это – чуть не сожгли? – удивился Лешка.

– Да так… Подожгли его мантию свечкой. Он было тушить, так ведь мои парни не дураки – предварительно мантию греческим огнем пропитали! Поди-ка, потуши! Он – пламя сбивать, а оно еще пуще! В пруд нырнул – а оно не гаснет! Прикинь, веселуха?! Пришлось оболтусов проучить – сегодня на полдня в церковь под конвоем отправлены – грехи замаливают. Со мной не забалуешь, так-то!

Где-то в коридоре или рядом – неожиданно зашумели, забегали. Потянуло гарью.

Старший тавуллярий лишь головой покачал – и не то еще случается! Вот они, помнится, классе в седьмом, изводили одну училку – уж больно громко та на них кричала, обзывала гадко. А кому понравится, когда обзывают? Не собаки же! Да и собакам-то тоже вряд ли уж очень приятны разные там крики да вопли. Чего только не делали! Зайдет несчастная жертва в класс, мел в руки возьмет – а он не пишет, доска свечечкой стеариновой натерта, да и мел в водице вымочен. Тряпки мокрые – на плафонах висят, на «камчатке» какой-нибудь гад рожи строит – веселуха! И-и-и-и кулаком по столу! А ножка подпилена – и стол на пол, и все вещи – журналы там всякие, тетрадки – посыпались, глядь – а на доске уже фотка из порножурнала висит – залюбуешься! Еще стул клеем намазывали. «Моментом». А вот поджечь – не поджигали, чего не было, того не было.

– А третьего дня мои парни богослову рясу к полу прибили, – между прочим, продолжал Агафон. – Не знаю, как так и умудрились, что тот ничего не услышал? Хотел встать – никак. Пришлось потом отрывать с мясом, ну, в смысле – с нитками.

Лешка благостно улыбнулся:

– Хорошие у вас детки. Смышленые.

– Да уж не жалуюсь – все в меня! Скоро, кстати, из церкви явятся. Чего-то вот долго нет…

В дверь неожиданно заколотили.

– Да что там такое? – взъярился хозяин. – Ну никакого покою нет.

– Пришли люди эпарха, господин, – приоткрыв дверь, почтительно доложил слуга. – Из пожарного ведомства. Просят разрешения воспользоваться прудом.

– Прудом? Что, пожар, что ли?

– Церковь Иоанна Студита горит, мой господин! Тушить надобно.

– Тушить? Церковь… Постой, постой, какая, говоришь, церковь? Иоанна Студита? Ближняя?

– Она самая.

– Черт!!! Так мои что, уже и ее умудрились… Где эти христопродавцы?!

– Кто, мой господин?

– Дети мои, Тит с Тихоном, где? Явились уже?

– Да, вот только что пришли. Чумазые.

– Ах, чумазые? – Не выдержав, Агафон вскочил на ноги. – Вожжей! Вожжей мне! Уж придется их поучить, сволочей. Ишь, удумали – церкви поджигать?! Так полгорода сжечь можно!

– Так, может это и не они вовсе? – скромно заметил Алексей.

– Не они?! – Накидывая на плечи поданный слугой плащ, Агафон саркастически хмыкнул. – А то кто же? Уж я своих детушек знаю!

Разгневанно пыхтя и брызжа слюной, хозяин дворца выбежал из кабинета, позабыв на какое-то время о посетителе. Деньги – тридцать золотых дукатов – так и остались лежать на столе. Черт побери, неплохая сумма! Может, когда все уляжется, стоит заняться педагогическим трудом? Хотя, с другой стороны, смотря кого учить да воспитывать. Ежели этаких вот балбесов…